Размер шрифта
-
+

Падшие ангелы - стр. 8

И так мы продолжали до бесконечности. Хоть я и не особо высокого мнения о пустолицых ангелах, разбросанных по всему кладбищу, но все же они меньше действуют мне на нервы, чем урны. Когда подумаешь, что люди ставят на могилы, – оторопь берет, ведь эти самые урны использовались римлянами как хранилище человеческого праха. Языческий символ в христианском обществе. Но тут полно и всякой египетской символики. Когда я сказала об этом Ричарду, он только раздраженно хмыкнул; но вот единственное возражение, что у него нашлось: «Могиле Коулманов эта урна добавляет достоинства и изящества».

У меня на этот счет большие сомнения. Я бы сказала, что это скорее крайняя пошлость и неуместная символика. Но мне хватило такта промолчать.

Он продолжал распространяться по поводу ангела, когда – пожалуйста – появились и его хозяева в полном трауре. Альберт и Гертруда Уотерхаус – никакого отношения к художнику[1], по их собственному признанию. (И слава богу – мне криком хочется кричать, когда я вижу его бездарные картины в Тейте[2]. У леди из Шалота[3] в ее лодке такой вид, будто она нанюхалась опия.) Мы не встречались с ними прежде, хотя эта могила принадлежит им уже несколько лет. Они какие-то ни рыба ни мясо: у него рыжая борода и вечная улыбочка на лице, она – из тех женщин, чьи талии безвозвратно исчезают после родов, а потому платья на них сидят как на корове седло. Волосы у нее не волнистые, а в мелкую кудряшку и выбиваются из-под шпилек.

У ее старшей дочери Лавинии, которой, похоже, столько же лет, сколько и Мод, чудные волосы, каштановые, шелковистые, вьющиеся. Она капризная, избалованная девчушка, и отец явно купил этого ангела по ее настоянию. Ричард чуть не поперхнулся, услышав это. И на девочке было черное платье, отделанное траурным крепом, – вещь вульгарная и ненужная для ребенка ее возраста.

Мод, конечно, сразу же влюбилась в эту девочку. Когда мы все вместе обходили кладбище, Лавиния все время прикладывала к глазам платочек с черной оборочкой, а стоило нам оказаться у могилы маленького мальчика, умершего пятьдесят лет назад, как она разрыдалась. Мне остается только надеяться, что Мод не будет копировать ее поведение. Мне такие глупости невыносимы. Мод – девочка очень благоразумная, но я видела, как она старается подражать своей новой знакомой. Они исчезли вместе – Господь знает, что у них было на уме. Они появились снова уже лучшими подружками.

Сомневаюсь, что мы с Гертрудой Уотерхаус могли бы стать подругами. Когда она в очередной раз повторила, как ее опечалила смерть королевы, я не сдержалась и сказала, что Лавиния, похоже, очень даже наслаждается трауром.

Страница 8