Падшие ангелы - стр. 3

Я посмотрела на папочку и мамочку – они прошли немного дальше по дорожке, чтобы посмотреть на ангела с другой стороны. Мальчика они не видели. Я пошла назад между могил, не спуская глаз с родителей.

Убедившись, что они не смотрят, я нырнула за камень.

Мальчик сидел на корточках, прислонившись к камню спиной.

– Почему у тебя грязь в волосах? – спросила я.

– В могилу лазал, – сказал он.

Я внимательно посмотрела на него. Он был весь в грязи – перепачканы были его куртка, колени, башмаки. У него даже на ресницах были комочки грязи.

– Можно мне потрогать мех? – спросил он.

– Это муфта, – сказала я, – Моя муфта.

– Можно ее потрогать?

– Нет, – ответила я и тут же пожалела об этом, а потому протянула ему муфту.

Мальчик поплевал на пальцы, вытер их о куртку, потом протянул руку и погладил мех.

– А что ты делал в могиле? – спросила я.

– Помогал нашему па.

– А чем занимается твой папа?

– Могилы копает, конечно. А я ему помогаю.

Потом мы услышали звук – словно котенок мяукнул. Мы высунулись из-за надгробья, и прямо мне в глаза заглянула девочка, стоявшая на дорожке, – все точь-в-точь как недавно с мальчиком. Она была очень хорошенькая – яркие карие глаза, длинные ресницы, фарфоровая кожа – и вся в черном. Ее длинные вьющиеся каштановые волосы были гораздо лучше моих, которые висят себе, как белье на веревке, и цвет их даже невозможно определить. Бабушка называет его светло-болотным. Может, это и правда, только вот слышать такое не очень приятно. Бабушка всегда говорит что думает.

Эта девочка напомнила мне мои любимые шоколадки с ореховым кремом – лишь только взглянув на нее, я сразу же поняла, что хочу, чтобы она стала моей лучшей подружкой. У меня не было подруги, и я всегда молилась, чтобы Бог послал ее мне. Когда я прихожу в церковь Святой Анны, сижу там и дрожу от холода (и почему в церквях так холодно?), то часто спрашиваю себя: а откликается ли Господь вообще на молитвы; но похоже, в этот раз он все же откликнулся.

– Лайви, детка, возьми платочек, вытри слезки. Будь умницей, – Мать девочки шла по дорожке, держа за руку девочку помладше. За ними следовал высокий рыжебородый мужчина. Девочка помладше была не такой хорошенькой. Хотя она и была похожа на первую девочку, подбородок у нее был не такой остренький, волосы не такие кудрявые, губы не такие большие. Глаза посветлее, чем у сестренки, и смотрела она на мир так, словно ее ничто не могло удивить. Она сразу же заметила меня и мальчика.

– Лавиния, – произнесла старшая девочка, пожав плечами и тряхнув головой так, что ее кудряшки взметнулись, – Мама, я хочу, чтобы вы с папой называли меня Лавиния, а не Лайви.