Падение в небо - стр. 6
Как острые стрелы, меня пронзили чувство жалости к Айрин и чувство ненависти к её отчиму. Она вздрогнула и, оборвав, оттолкнула это воспоминание.
– А что на это сказала твоя мать?
Мне было сложно говорить, потому что в горле стоял ком злости. Я так и не научился справляться с ней, заглушать её, не выпускать наружу. Именно это было моей просьбой в каждой утренней молитве: избавиться от злости в своём сердце, научиться прощать всех. Особенно тех, кто не заслуживает прощения.
«Мама не поверила мне. Назвала лгуньей, – Айрин помолчала, а потом, понизив голос, продолжила: — Она порвала моё письмо, в котором я ей всё рассказала о произошедшем, бросила обрывки мне в лицо и дала пощёчину. Тогда я ушла».
– Куда ты ушла? – сглотнул я.
«Недалеко от реки живёт тётушка Лула, она собирает травы и лечит больных. Её все считают колдуньей. Она приютила меня, я помогаю ей. Лула поверила мне, пожалела. Позволила остаться с ней».
– Я тоже верю, – сказал я.
В её голове стало тихо. До неё только теперь дошло осознание, что я отвечал на её мысли.
«Так это… правда?»
– Правда, – ответил я.
Опять напряжённая тишина в её голове.
– Наверное, это моё наказание…
«За что?»
– Ты поверишь, если я скажу, что в прошлой жизни был женщиной?
В её мыслях проскользнула улыбка: «Быть мужчиной – это наказание?»
– Никогда не думал об этом в таком ключе…
«Я тоже за что-то наказана… им?»
Впервые я не знал, что ответить.
«Почему ты молчишь?»
– Потому что не знаю, что сказать.
«А за что наказан ты?»
– Моя душа совершила страшную ошибку, – впервые в этой жизни я кому-то открыл свою тайну.
Айрин не посчитала меня сумасшедшим. В её мыслях не было недоверия или осуждения.
– Ты, правда, веришь мне?
«Ты же мне поверил…»
Отрицание
Айрин приходила ко мне на исповедь каждое воскресенье. По утрам ежедневно посещала церковь, но как будто не слышала молитвы, а была увлечена холстом, палитрой красок и кистью.
Я запрещал себе смотреть на неё, боялся, что в моём взгляде кто-нибудь прочтёт то, что я хотел бы скрыть. Потому что стыдился – чувствовал, что отношусь к ней иначе, не как к другим прихожанам. И я не хотел, чтобы это почувствовал кто-то ещё. Я не хотел, чтобы это почувствовала Айрин.
Но она как будто желала выпытать у меня это признание. Вытащить его из меня. Так пронзительно смотрела на меня каждый раз, будто пыталась разглядеть сквозь кожу и кости мою душу. А моя душа… принадлежала Всевышнему.
Порой люди сами строят преграды: между собой и другим человеком, между собой и своими мечтами, между собой и своими чувствами. Прячутся за невидимой стеной, но втайне надеются, что другой человек, мечты или чувства пробьют её, вне зависимости от толщины и материала.