Падение в небо - стр. 5
Её история
В следующее воскресенье она пришла.
– Привет, Айрин, – поздоровался я, когда она присела по ту сторону исповедальни.
«Как он узнал, что это я?» – услышал её мысли.
Я молчал, дожидаясь протянутого листка.
В окне показалась уже знакомая мне ладонь. Я развернул письмо: «Как вы догадались, что это я?»
– У каждого человека особенный запах, – не соврал я. Но не добавил: как и особенный голос мысли.
Ещё один листок: «И чем я пахну?»
А в голове её тихо пронеслось: «Только если травами, которые собирала для тётушки».
– Мятой, гвоздикой и лимоном, – ответил я. Сильнее всего я чувствовал мяту.
Она протянула мне следующий листок: «А вы пахнете мёдом».
– Вы готовы поделиться со мной своей историей, Айрин?
«Наверное, я никогда не буду готова», – мысленно ответила мне Айрин.
– Представьте, что я умею читать мысли.
Она протянула мне ещё один листок: «А вы, правда, умеете их читать?»
– Так говорят прихожане церкви. Хотите проверить?
В следующем листке было всего одно слово: «Хочу».
– Тогда уберите бумагу и карандаш подальше, сядьте поудобнее, закройте глаза и подумайте о том, что хотите сказать…
«Я не с рождения немая, – начала она. – До пятнадцати лет я говорила. А потом меня изнасиловал отчим. Я не знаю… не знаю почему, но что-то сказать после… после того случая у меня не получается. Как будто в ту… ужасную минуту я забыла, что могу выражать мысли словами».
В её голове возникло то самое воспоминание в ярких картинках, которые я видел ещё несколько раз во снах после этой встречи.
Отчим зажал ей рот толстой грязной ладонью, которая воняла мокрой землёй и ви́ски. Чтобы она молчала. Но Айрин и не думала кричать. Лишь пару раз всхлипнула, а потом беззвучно глотала слёзы вместе с болью. Он резко задрал её юбку и стал лапать там, где её ещё никто никогда не касался. А потом стал пальцами раздирать плоть. Ей хотелось вскрикнуть, но она боялась. Боялась, что он сделает ещё больнее. Поэтому терпела каждое грубое прикосновение. А когда он вошёл в неё, она прикусила язык и почувствовала вкус крови во рту. А потом и запах. Только этот запах был другой: тошнотворный и унизительный. И исходил он снизу. Айрин замутило, но грубая вонючая рука, которая всё ещё зажимала ей рот, сдерживала рвотные позывы. Она уже не просто плакала – она захлёбывалась слезами, её тело содрогалось от беззвучных рыданий. Она чувствовала, как что-то липкое потекло по ногам. Внутри всё горело и болело. Когда отчим отстранился и убрал руку от её рта, она отвернулась, до последнего сдерживая рвоту. Когда он похлопал её по спине – её стошнило.