Пацаны на Альфа Центавра - стр. 4

Тогда, при первом пролёте над родными местами они видели на крутых прибрежных холмах что-то вроде городка. Вот бы узнать, что там и как. Чтобы не спугнуть местных жителей, лететь решили в темноте, после заката в сумерках. Визуальная аппаратура капсулы-глайдера позволяла видеть всё ночью как днём. Набились в двухместный глайдер все четверо, плюс робот занял место за пультом управления.

Стартовали. Глайдер перемещался на относительно небольшой высоте – «по над лесом», к тому же бесшумно. При подлёте к месту назначения глайдер завис в воздухе, и на экранах перед взором ребят возникла картинка из учебника истории для 6-го класса: они увидели средневековый посёлок-городище, окруженный высоким частоколом из заостренных брёвен. Частокол был окружен рвом, похоже, что с водой. В этом заборе было устроено нечто вроде ворот с подъёмным мостом и в эти ворота как раз втягивалось небольшое стадо коров и несколько всадников. Над частоколом возвышалось несколько сторожевых или боевых башен.

Внутреннее пространство заполняли деревянные небольшие домики, можно было угадать церквушку с колоколенкой, из труб вились дымки. Перед городищем-крепостью было большое свободное от леса пространство, тоже застроенное домиками и сарайчиками – вроде как дачи – виднелись стога и скирды (кажется, это так называется) под навесами и без них. Между лесом и городищем были еще небольшие обработанные поля и огороды – люди жили и здесь.

Но вот после прохода в город коров и всадников оттуда вышла небольшая толпа людей с факелами, которые что-то кричали, размахивая своим огнём. Эти люди расходились небольшими группами веером по окрестностям в сторону окружающего город леса, продолжая что-то выкрикивать. Ребята прислушались, стало явственно слышно: «Ониська, Ониська…» – это пропал некий Ониська, и вот все его ищут. Ониську было жалко, потому как с северной стороны из чащи донёсся волчий вой. Но людей было много, почти все с факелами, с вилами, а то и с мечами – было видно, что они здесь ничего не боялись.

Батя – он ничего, а вот братья Михась и Добрынька – те проходу не дают, мол, малой, отчего ты такой малой? А я уже не отрок, но и за воина меня не числят. Кто постарше из ребят, так те уже мечами опоясаны, а я ещё нет, хотя мы с ними погодки. Обида моя росла. Ещё посадские ребята Онуфрим, да Коська насмехались – мы, мол, вепря на рогатину взяли, а ты и бобра домой не несёшь. Вот меня обида и взяла. Думал, выйду один на Кабаний лог – вепря мне точно не взять, а кабанчика добуду. Пусть тогда посмеются. Матери сказал, что пошел к попу помочь воды натаскать, а сам шмыганул через заставу к лесу. С собой у меня рогатина жжёная была, да нож калёный кованый – батя подарил. Иду, а солнце садится – «дурак, ты, Ониська!» – думаю, но иду.