P.S. I Hate You - стр. 17

– Ну, просто сначала вы были так грубы со мной. Я на самом деле ожидала, что вы вообще откажете в чаевых. Так что когда вы сделали совсем противоположное… это застало меня врасплох.

– Не знаю. В знак уважения за нарушение правил.

– Не то чтобы у меня был выбор. – Она нажимает педаль газа, и машина медленно движется вперед. – Вы практически потребовали, чтобы я принесла вам второй блинчик.

– На следующем светофоре налево, – говорю я ей, меняя тему.

– Чтоб вы знали – я сделала это только потому, что вы были так адски настойчивы. И еще – вы военный. У меня слабость к военным.

Люди всегда имеют самые лучшие намерения, когда прославляют тебя за службу в армии – просто говорят «спасибо» за это, предлагают тебе что-то бесплатно или со скидкой, – но я не святой и не заслуживаю особой благодарности.

Я просто делаю то, что должен делать.

И никаких похвал за это не жду.

Я проверяю, который час. Ехать осталось еще минут сорок.

Сорок долгих минут.

– Так вы все еще в армии? – спрашивает она. – Я имею в виду – на действительной службе?

– Угу. На следующей неделе снова отправляюсь в Афганистан.

– Вам когда-нибудь было страшно? Ну, ехать туда? – спрашивает она. Ее вопрос кажется мне слишком личным, чтобы задавать его совершенно незнакомому человеку, но деваться мне все равно некуда, так что…

– Если отправка в зону боевых действий тебя пугает, значит, ты выбрал не ту работу, – говорю я с тяжелым вздохом. Не знаю уж, какого черта эта девушка ведет себя так, словно мы с ней лучшие друзья – и это после того, как она врезалась в мой «Порше».

– Как вам это удается? – вопрошает она, бросив на меня короткий взгляд. – Как вам удается не думать об этом?

Должен признать, что в первый раз я слегка нервничал, не зная, чего ожидать, но человек привыкает ко всему, особенно когда у него нет другого выбора.

– Ты блокируешь ту часть сознания, которая заставляет тебя чувствовать то, чего ты чувствовать не хочешь, – объясняю я, ерзая на сиденье.

– А-а, – произносит она, крепче сжимая руль. – Вы один из этих.

– Один из кого?

– Ну, из этих мачо-супермачо, – отвечает она, запуская свои идеальные зубы в полную нижнюю губу, чтобы удержаться от насмешливой улыбки. – Никаких эмоций. Никаких забот. Цельная стальная личность.

– Вы говорите так, словно в этом есть что-то плохое.

– Но это действительно плохо. Мы должны чувствовать – должны сами себе. Должны позволять себе злиться, грустить, бояться, – говорит она. – Есть своя прелесть в том, чтобы испытывать весь спектр эмоций в мире, где люди пытаются заглушить чувства наркотиками, алкоголем или жалкими оправданиями.