P.S. I Hate You - стр. 19
К несчастью для них, со мной такая хрень не работает.
По сути, обычно получается совершенно наоборот – меня это отвращает и сбивает с настроя. Самое худшее, что может сделать женщина, – недооценить мои мыслительные способности.
– Не волнуйтесь, я не собираюсь звать вас на свидание. Я просто чувствую себя виноватой за вашу машину, – продолжает она. – Я уверена, что у вас были какие-то планы, какие-то дела, и ужасно неприятно остаться без машины на неделю. Если вас нужно будет куда-нибудь отвезти, созвонитесь со мной. Мой номер должен быть в тех бумагах, которые дал вам коп.
Сместив свое кресло, я делаю глубокий вдох. Это самое меньшее, что она может сделать, – возить меня по всему Лос-Анджелесу, словно личный шофер; но я терпеть не могу полагаться на кого-то, особенно на какую-то цыпочку, которую я даже не знаю.
– Я справлюсь, – заверяю я.
У мамы в гараже есть старый «Mercury Sable» – сказать по правде, я понятия не имею, на ходу ли он до сих пор, но я буду держать пальцы скрещенными. Вероятно, остаток вечера я провожусь с ним, и когда удостоверюсь, что он способен ездить, то направлюсь в Пасадену, чтобы начать ремонтировать «Порше».
– Вы думаете, с вашей машиной все будет в порядке? – спрашивает она.
– Надеюсь. – Я на девяносто процентов уверен, что все будет в порядке, но узнать точно смогу только тогда, когда проведу тщательный осмотр. А до тех пор пусть чувствует себя виноватой, мне плевать.
– Это клевая машина. Мне нравится, что она такая неброская. Ее явно недооценивают, а ведь это классика, – говорит она.
Именно это я и люблю в своей машинке.
– Спасибо.
Я снова указываю направление, и мы едем в молчании добрых десять минут – новый рекорд, – прежде чем она указывает на рекламный щит над «Taco Bell».
– О, смотрите! Завтра вечером в «Минтце» играют «Panoramic Sunrise», – восклицает она, подскакивая на сиденье. – Как я могла не знать? Я их обожаю!
Я утвердительно хмыкаю. Я тоже их люблю.
– Правда? Честное слово, когда я говорю о них, люди ведут себя так, словно я разговариваю на иностранном языке. Как будто никто никогда о них не слышал.
Я не говорю ей о том, что их ведущий вокалист – кузен моего зятя, так уж получилось.
– Послушайте, нельзя ли прекратить эту светскую беседу? Ничего личного, я просто этого не люблю.
Марица поворачивается ко мне, лицо ее мрачнеет.
– А, да. Конечно. Я как раз собиралась спросить вас, не хотите ли вы пойти со мной на концерт, но…
Я, даже не задумавшись, отвечаю:
– Я занят.
– Занят… – медленно произносит Марица. Она мне не поверила, но мне все равно.