Ожидание заката - стр. 5

Став на краю обрыва, мужчина осмотрелся по сторонам и аккуратно выстрелил себе в голову.

I

Кем-то верно подмечено, когда индивидуум достигает определенной ступени развития, неважно в каком направлении, его имя меняется. Если сейчас ты Вован, значит, раньше был просто Вовкой, а когда выше поднимешься – будешь Владимиром, или скажем, Владим Иванычем. Только не все поднимаются-то. Чаще получается что на месте остаются, а то и вовсе назад падают. Если кто-то рассказывает, что сам из низов поднялся – плюнуть ему в рожу, чтоб не гнал. Это если по-трезвому. По пьяни-то, кто баек не травит!

Ну, конечно, оно и от человека самого зависит, и от окружения. Вон, например, Борька и Валька Осокины. Оба из хорошей семьи, батя – был главный инженер комбината, мать – там же, в планово-экономическом. Оба институты покончали, обоих на работу устроили. И что? Комбинат потихоньку хиреть начал, заказов нету, производство останавливается, люди стонут. Борька, старший, тот поработал, поработал – а толку-то? Плюнул и рассчитался.

А куда идти-то? В Киев? А кому он там нужен? Год гулял – металл сдавал – воровал на том же комбинате, летом рыбу, что наловит, курортникам-дачникам продавал, зимой – базу охранял, а потом раз – и спился.

Вот и был – Борис Васильевич то, Борис Васильевич се – а теперь? Борька, он и есть Борька. Если б не брат, неизвестно, что с ним было бы…

Валик – он другой. Будто и не родной брат вовсе. Когда комбинат хиреть начал, Валик пошел в Интернет и нашел там, в Интернете, какого-то спонсора-олигарха, и сказал ему, опять же, в Интернете, мол, так и так, комбинату кранты приходят, а ведь какое производство, какие кадры и то и се. И что? Приехал этот еврей, посмотрел. Не он сам, конечно, а есть там специальные замы и менеджеры, и выкупил, к чертям собачьим, весь комбинат. А Валика – в начальство. Первый год, конечно, так-сяк, а потом как пошло-поехало! Машину-иномарку взял, дом родительский отремонтировал, мало того, что новый участок рядом прикупил, так еще и живет вообще не в поселке! И брата непутевого тянет. Был Валик, Валька, а стал – Валентин Васильевич. Вон оно как. Это судьба.

Рок, так сказать.

Толик, пробираясь через кусты, сосредоточенно размышлял над странной эволюцией человеческих имен. Себя, разумеется, он выделял из серой массы своих знакомых. Уже почти пятьдесят лет, а он все Толик. Не Толян и не Толька. Правда, и не Анатолий. Что правда, то правда. Когда надо, Толик умел быть самокритичным. Но Толик – это же все-таки о чем-то говорит?

По образованию Толик – учетчик. «Немного отошел от профессии» – небрежно сообщает он тем, кто интересуется его заслугами – «аспирантура, магистратура, форумы, то, се… уже все забыл». Правда, со временем любопытствующих все меньше и меньше. Почти не осталось друзей, знакомых. Многие поумирали, другие уехали куда-то… В поселке полно новых жителей, приезжают, как будто на дачу – девки, выпивка, музыка… Старых знакомых раз, два…три. И все.