Ожидание - стр. 8
– Ладно, мам, я пойду. Утюга я, кстати, тоже не нашла. Ты прямо так торопишься уехать?
Кристина вышла из ванной. Расправила на коленях мятую юбку и вопросительно посмотрела на мать. Тоненькая, костистая, словно острая весенняя ветка, еще не покрывшаяся листвой. Длинная шея, взъерошенные медно-темные волосы. Глаза-каштаны: ярко-коричневые, гладкие, с переливами.
Саша в ответ чуть заметно улыбнулась.
– Во сколько придешь?
– Вечером. Поздно. Ложись спать, меня не жди.
– Напоминаю, что у тебя завтра поезд в восемь утра. Если вдруг забыла.
– Не забыла, не переживай. – Кристина демонстративно закатила глаза. – Ну не высплюсь я, и что? В поезде посплю. В конце концов, надо же мне со всеми попрощаться. Девять лет вместе проучились.
– Тебя проводят?
– Да я и сама смогу дойти. Напиваться до беспамятства не планирую.
– Очень надеюсь. Но будет лучше, если тебя кто-нибудь проводит. Если что – вызови такси. У тебя деньги есть?
– На такси хватит. Ну все, мам, пока. Бабушке привет, пусть завтра на вокзал мне вареники не приносит.
Она поспешно завязала шнурки на кедах, схватила сумку, выскользнула на лестницу. Через минуту уже мчалась по залитому солнцем двору. Кристину ждали, и Кристина ждала – вечера, праздника, живости впечатлений. Жадно глотала душистый воздух июня, цветущих каникул, предстоящей новой жизни в Москве.
Сразу после ухода дочери Саша отправилась в ванную. Несколько минут неподвижно стояла под душем, размышляла о Кристинином переезде. Хорошо ли ей будет на новом месте? Скорее всего, хорошо. С женой отца и сводной сестрой Кристина всегда ладила. Да и в новой школе она наверняка без особых трудностей найдет себе друзей. Кристина девочка общительная, бойкая. Все у нее сложится.
Саша прикрыла глаза. Было приятно стоять в густой прохладе воды, ощущать, как успокаиваются горящие ноги, уставшие от ходьбы по торговому центру. Сердце не суетилось, постукивало размеренно, неторопливо, а в темноте под веками проплывали синевато-свежие, словно морские, узоры.
Но внезапно вернулась боль.
Спазм на этот раз был острее, пронзительнее, болевой шуруп вонзился глубже и прокрутился мощнее. К горлу подступила жгучая тошнота. Саша несколько секунд остолбенело разглядывала охристо-желтые квадраты кафеля, машинально принялась их пересчитывать и тут же сбилась со счета. Кафель будто сдавливал ее, сжимал грудную клетку, не давал дышать. Каждый квадрат замыкал Сашу внутри себя.
Когда спазм наконец прошел, она ясно почувствовала, как вдоль позвоночника тонкой прожилкой потянулся страх. Саша непроизвольно напряглась, сжалась всем своим внезапно набрякшим, отяжелевшим телом. Если это пищевое отравление, то она может слечь на несколько дней – так уже однажды было, когда в кафе ей подали несвежий эклер. Но этого допустить никак нельзя, ни за что, невозможно, ведь завтра вечером самолет.