Ответ Империи - стр. 66
– Ну кто же этого не помнит? – согласился Виктор, хотя, конечно, не помнил.
– Вот и установили. Из-под прилавка не поторгуешь, зарплаты, правда, подняли, но они со сдельщины, так что спасибо за покупку.
– Вам спасибо. Хороший у вас магазин.
– Ну вот, заходите еще. А знаете, – она нагнулась к Виктору через прилавок, так что даже стало боязно, не обрушится ли прилавок под тяжестью бюста, – это еще Нострадамус сказал, что в Россию вернутся править Романовы.
– Не могу ничего сказать. Его все по-разному трактуют.
Какими неожиданными знаниями обогащает в Союзе покупка колбасы, думал Виктор, меряя шагами несколько сотен метров от гастронома до остановки у Технологического. Во-первых, ясно, что пропатчили марксизм, и «обострение классовой борьбы» повернули против партийно-хозяйственной номенклатуры и обслуживающего их слоя «блатных», тех, кто достает дефицит, вкупе с теневой экономикой. То есть превентивно угрохали всю социальную базу нашего нынешнего бизнеса. Но – и это во-вторых – тут же бизнес допускают в виде кооперативов, правда, на поводке, но допускают. В-третьих, интересная у них политика льгот. Троллейбус бесплатный, маршрутка коммерческая, жратву монетизировали. Тут есть своя логика – на тролле человек просто кататься не будет, даже если бесплатно, а вот субсидируемые продукты будет набирать про запас. Непонятно другое: почему власть вдруг перестала привычно выпячивать себя и расхваливать. Во второй реальности, в пятьдесят восьмом, подобные вещи еще как-то можно было объяснить: с одной стороны, культ Сталина без активного его присутствия – не культ, а с другой – «Сталин жив», то бишь в биостазе, и разоблачать его, чтобы начинать уже свой культ, опасно: а вдруг пробудят, или народ не поймет? Так что власть волей-неволей должна была там притаиться в тени, чтобы никто не сверял самостоятельные действия с устоявшимся каноном. А здесь в чем дело? У Брежнева культ не культ – подхалимаж обыкновенный, и, по меркам нынешнего бизнеса, даже скромный. И вообще – что здесь торкнуло власть ополчиться против самой себя, против того, что обеспечивало ей даже не какие-то материальные блага, а статус, сознание того, что человек может то, чего лишено большинство советских людей? Чего такого здесь случилось? Война? Наоборот, афганскую не начали, восточный лагерь сдали…
«Четверка» шла до Кургана, и Виктора это вполне устраивало. Салон был полупустым; на сиденье позади него громко разговаривали два слегка тяпнувших мужика.
– Так, слышь, чего скажу: человеку мало просто зарабатывать. Вот ты смотри, деньги – что такое деньги? Вот ты думаешь, просто деньги… нет, ты постой, послушай. Вот мне важно, когда это не просто деньги, а что?