Отвергнутая невеста генерала драконов - стр. 10
А грязная шея — мелочь!
Главное — она не плачет...
***
Меня мелко трясло от холода, а этой дороге все не было конца.
Дождь давно перестал поливать землю, оставив после себя огромные лужи и скользкую траву. Под ногами противно чавкала грязь. Мне чудилось, что сама природа за что-то наказывает меня.
Светлело.
Над вершинами деревьев обозначились первые предрассветные сумерки. Все четче вырисовывались кусты по обочине. Камни и выступающие из земли корни.
Но несмотря на это, я все чаще спотыкалась.
Устала так, что, казалось, шаг и упаду. Но я продолжала идти на чистом упрямстве, ещё и крепко придерживая спящую Филлию. Она была такой тяжелой. Спина от её веса стала просто деревянной и мне казалось, что я уже никогда не смогу её разогнуть.
Но в то же время детское размеренное сопение успокаивало.
Слёзы на моём лице высохли. Теперь я оплакивала родных в душе. Обещала им, что всё будет хорошо. Что справлюсь со всем. Что буду сильной и когда-нибудь найду тех, кто устроил нам эту ловушку.
Клялась себе в этом.
Не забуду и не прощу!
Всё чаще на ум приходили драконы.
Я ничего не понимала в политике. Никогда не слушала сплетни, что таскали отцу об императоре и его отпрысках. Все тогда казалось неважным. Зато сейчас я резко изменила свое мнение на этот счет.
Подлая ловушка! Брат прав.
Мама неспроста изменила маршрут. Её кто-то надоумил. Знать бы кто! Сколько гостей было в нашем доме в последние дни?! Не упомнить. Опять же гонец из столицы. Она часто бывала в его обществе. Слушала его рассказы о придворной жизни.
Мог ли он? Да.
Мог ли кто иной? То же да.
Она была, чего скрывать, не самой умной. Да, дочери нехорошо так думать о родительнице, но папа часто качал головой, слушая её. Одни балы да светские вечера в голове. Наряды да украшения. Так он говорил и улыбался. Он ее любил, и от этого становилось немножечко лучше.
Но все же в моей душе все четче звенел гнев. Кто-то использовал её!
Я вздохнула и крепче перехватила Филлию.
— Ты совсем не плачешь, Рьяна, — пробормотала она сонным голосом. — Я устала уже.
— Потерпи, малышка, — негромко выдохнув, в очередной раз споткнулась, сбивая пальцы. — Я буду плакать позже. Слёзы — это женская слабость, а твой папа сказал, что нельзя быть слабыми.
— Совсем-совсем нельзя?
— Совсем, — кивнув, шмыгнула носом.
Я продрогла до костей, у меня уже зуб на зуб не попадал.
— Есть хочу, — Филлия слабо пошевелилась, и мои ребра мгновенно сковала боль.
Остановившись, согнулась еще больше и зашипела, но Филлию на землю не спустила. Какой из этой пухлой малышки ходок? Она будет только тормозить меня.