Отторжение - стр. 18
«Знаешь, – предупреждаю, – ты только не жди, что Питер будет с тобой общаться. Он, скорее всего, даже не спустится». Памела кивает. Она заинтригована и раззадорена собственными фантазиями, а меня не покидают сомнения. Но, в конце концов, я же имею право позвать в гости друзей. В конце концов, я же не затворница. И очень хочу, чтобы Питер таким не был. С другой стороны, в тайне я надеюсь, что Питер будет наверху в своей комнате, услышит, что я пришла не одна, и не спустится. И тогда все будет идеально: напористое любопытство Памелы удовлетворено, моя попытка его удовлетворить засчитана, и уединение Питера осталось неприкосновенным.
Когда мы входим в дом, я стараюсь наделать как можно больше шума и даже кричу, что вернулась не одна, а сама прислушиваюсь – что там наверху. Наверняка Питер сидит за книжками в своей комнате. Мысли проносятся так быстро, что я не замечаю, как мы с Памелой почти на автомате проходим в кухню.
– Привет! – радостно почти вскрикивает Памела, когда видит там Питера.
Он стоит у разделочного стола спиной к нам. Только Памела открывает рот, Питер напрягается. Я не вижу, но чувствую в воздухе, через пространство кухни, как каждая жилка в его теле, каждый мускул собираются в тугой пучок электричества.
– Питер, так ведь? – по-прежнему очень радостно и очень непринужденно говорит Памела.
Я почти слышу хруст костяшек пальцев – так сильно Питер сжимает рукоятку ножа.
– Привет, – он поворачивается в профиль, в свой безупречный профиль, замирает на несколько секунд, потом так же сдержано продолжает. – Простите, я порезался.
Закрывает ладонь полотенцем и уходит.
– А он красавчик! – выпаливает Памела, едва Питер исчезает за углом.
Вот дура! Дура. Дура! Он же просто скрылся от тебя! От нас. Он не поднялся по лестнице и не пошел в ванную. Он стоит за стеной и глубоко дышит, пытаясь прийти в себя. И он, уж конечно, все слышит.
– Правда, он крутой! – снова произносит Памела.
– Все, ладно, – пытаюсь сменить тему, – Давай пойдем погуляем. Или по магазинам…
Я не знаю, что сказать и как поскорее вытряхнуть ее отсюда. Слышу тихие шаги – Питер поднимается по лестнице.
Вечером, когда возвращаюсь домой, мама и папа что-то обсуждают на кухне и приветствуют меня радостными голосами. Но не успеваю я даже сумку кинуть на диван, прямо у лестницы меня перехватывает Питер. Возникает, как приведение из тумана, и крепко сжимает мою руку.
– Что это было такое? – цедит он сквозь зубы.
Он разъярен. Он редко бывает таким. За последние два года, может быть, я видела его настолько злым всего пару раз. И никогда ярость не была направлена на кого-то из семьи.