Отрицательно настроенный элемент - стр. 2

Подозрительное любопытство с налётом зависти овладело разом всей компанией скучающих наблюдателей.

– Слышь, ты… тилиденция… закурить не найдётся?

– Да ладно, пусть живёт…

Не обратив внимания, Долганов проследовал дальше. Вдали показалась очередь, которая тянулась вдоль стены и сворачивала за угол. Безразлично глядя перед собой и слегка покачиваясь, люди продвигались вперёд мелкими шажками. Иногда очередь останавливалась надолго, и люди стояли молча, с обречённой покорностью.

– Это что, всё за хлебом? – спросил Долганов молодую женщину в платке.

– Да не, это в бакалею, – без особой охоты ответила она, не поднимая глаз. – Гречку дают, ядрицу, два кило в руки. А хлеб это ты вон тудыкася, – махнула она в сторону угла. – Там у них очередь другая.

– Да в хлебном тоже полно, – добавил кто-то из впередистоящих. – Конфеты шоколадные выбросили, а очередь одна.

«Выбросить» на жаргоне советского покупателя неизменно означало «выложить на прилавок для продажи». Вероятно, такой оттенок значения возник в связи с тем, что продавцы нередко вываливали дефицитные товары на прилавок огромными партиями, зная, что все они тотчас же будут подхвачены натренированными руками ловцов дефицита.

Долганов приблизился к углу и остановился. Две очереди стояли по правую сторону улицы, завершаясь далеко впереди, возле жёлтого двухэтажного здания, маленькая дверца которого была придавлена тяжёлыми буквами: Ленин с нами!

Долганов взглянул на часы. Поразмыслил. И повернул назад.

Когда он приближался к рюмочной, мужиков было уже не трое, а пятеро, и количество алкоголя в их крови тоже заметно увеличилось.

– Слышь, учёный, теорему расскажи!

От взрыва дружного гогота собеседники аж закачались. Один из них, сражённый столь острым юмором, даже прослезился. Но Долганов по-прежнему воспринимал их не столько как угрозу, сколько как помеху. Не говоря ни слова, он снова спокойно прошёл мимо. Но тут из компании выделился одутловатый приземистый мужик и, догнав его, грубо схватил за рукав.

– Не уважаешь, да?

Долганов не сопротивлялся, а лишь небрежно покосился в сторону оппонента.

– Руку убери.

Вдруг на его лице, выражавшем задумчивое спокойствие, появились грубоватые оттенки. Глаза зловеще заблестели и вонзились в мужика, приковав его к месту, словно не глаза смотрят на него, а два пулемётных дула.

Мужик оторопел и машинально разжал руку. В ожидании развязки компания умолкла. Не зная, как лучше выйти из сложившегося положения, мужик спросил с кривой ухмылкой:

– А ты… Не Максимов твоя фамилия?

– Нет.

Мужик глупо усмехнулся.