Отпечаток прошлого - стр. 29
Шел второй месяц кровавой войны. Было утро. Апрель. К лесным траншеям, ближе к линии фронта, перебросили несколько солдат, среди которых был молодой сержант Лютый. Юрий только недавно получил это звание сержанта за подвиг в адском бою, и теперь он более уверенно ощущал себя среди рядовых. В сосновом бору стояла нестабильная тишина, изредка пробивались одинокие далекие хлопки автоматов и гаубиц. Для передислоцированного отряда были поставлены задачи: вытащить раненых после ночных сражений, а также доставить боекомплект пехоте, которая держала периметр в стратегически важном селе Студичи. Без замедлений, команда в темных камуфляжах двинулась в путь. Шли по сырой траншее, вышли из леса к полям, далее узкие окопы. Встречали уставших солдат: кто-то стоял на посту перед бруствером, кто-то сидя спал в отрытых широких проходах, а кто-то недовольно курил в стороне. Было холодно, вчерашняя дневная морось оставила после себя неприятные отпечатки влаги. Солдаты шли по вязкой почве, по земляной густой каше. Ноги грузли, ботинки прилипали и быстро покрывались толстым слоем грязи. В момент хода приходилось подниматься на поверхность, перебегать в другие траншеи. Жили с надеждой, что во время перехода враг не заметит движения и не пристрелит снайпер.
Все ближе подбирался фронт. За спинами солдат тяжелый груз, в руках автоматы, на голове каски. Сержант Лютый находился в центре движущейся группы. За ним было двое, а впереди шли более опытные солдаты и старший лейтенант. Тревожно грохотало сердце, оно отгоняло своим стуком усталость. Тяжело, пускай и медленно, но группа пробиралась к цели. Часть небольшого лесного массива, которая начиналась и заканчивалась вдоль полей, обстрелянная вражеской артиллерией, уже оставалась позади, теперь открывался широкий участок голой земли. Впереди только голое черное поле, покрытое глубокими воронками, а за ним, то самое большое село, где ждали эвакуации раненные солдаты.
В поле пахло холодной землей, ранней весной, словно вчера мягкую темную почву вспахали плугом. Идя по узкой траншее, сержант Лютый глубоко дышал, готовя себя к трудностям, воображал, какой его ждет бой. Он смотрел на солдат, которых встречал на пути, с состраданием и скорбью. Он не хотел, чтобы кто-то из них не вернулся домой. Как только поле закончилось, отряд добрался до кирпичных руин, к первым разрушенным домам, от которых почти ничего не осталось. Солдаты осмотрелись. Траншея здесь заканчивалась легким небольшим подъемом к поверхности. Остался один рывок, нужно было перебежать часть села к блиндажу. Солдаты растянулись перед выходом на широкой части траншеи, откуда каждый мог увидеть, что ожидало их на пути. Под серым пустым светом не было ни одной живой постройки. Повсюду лежал колотый белый кирпич и бытовые вещи, которые когда-то разлетелись от снарядов. Юрий не сразу рассмотрел средь разрушений бездушные гражданские тела, что лежали по всей улице словно куклы. Он никогда еще не видел такой жестокости. Трупами была усыпана сельская улочка. Взрослые и дети лежали в грязи с чемоданами у сгоревших машин. Враг отступал, убегал рассыпая пули по мирным людям. Взрывал все, не оставляя ничего после себя. Торчали куски плоти под кирпичными плитами, тех, кто пытался спрятаться от вражеских солдат, от беглой бомбардировки. Синие лица передавали ужас войны. В этот момент Юрий Лютый не думал о себе, он напряженно думал о своем поселке. Ему хотелось верить, что он уцелел, что враг не пошел к болотам, а обошел их. Пусть в Борках прошла эвакуация, но за родное место было тревожно. Сержант Лютый посматривая вперед, тревожился за родителей. Трудно, больно было думать о жене и ребенке в такие минуты. Вражеские ракеты летали по всей стране.