Отпечаток прошлого - стр. 31
Раненые уже лежали на прочной ткани. Один – с окровавленной ногой, на правой ноге был затянут жгут, второй солдат – с перевязанной головой и раненой левой рукой. Юрий Лютый был одним из тех, кто должен был взять носилки, но он быстро отошел. Он почувствовал недоброе, нахлынуло ощущение невозвратимости. Тут же загудели снаряды, вспыхнули огнем и землей взрывы. Солдаты еще ниже присели. В такой ситуации мало верилось в лучшее. Пехота, которая держала село, прижималась к стенкам, солдаты ежечасно подвергались многочисленным атакам. Враг бил щедро, его мучило отступление, он хотел вернуть под свой контроль стратегически важное село. А молодые и более взрослые наши бойцы были против их целей, никто не хотел отдавать и метра своей земли.
Во время обстрела рядом с Юрием оказался неизвестный ему солдат, который был измучен боем и обмазан грязью. Лютый взглянул на его покрасневшие, широкие глаза и тихо произнес:
– Ребенку нужна моя помощь. Я обязан его спасти.
– Не играй с жизнью, сержант! Скоро враг в атаку пойдет! – хлопнул по плечу усталый рядовой с легкой щетиной на вытянутом лице и густыми черными усами под овальным носом, он не понимал, о ком говорил Лютый и предположил, что тот хочет домой, – Ты нужен здесь!
«А что если на месте того мальчика оказался бы мой сын? И кто-то, сейчас был бы вместо меня. Он бы просто оставил его?»
Юрий смотрел на парней, которые вытаскивали раненых, и думал о своих дальнейших действиях. Затем он стал медленно отходить к воронке.
– Давайте же, поживее! Пока танки не пошли в атаку! – подгонял старший лейтенант свою группу.
– А где сержант, где Лютый? – кто-то спросил из толпы.
– Вот же зараза! – сказал командир и сжал зубы.
Юрий Лютый ослушавшись приказа уже взбирался по тяжелой рыхлой почве, выбирался из сырой глубокой воронки наверх. Сержант высунул голову и посмотрел в сторону взорванной церкви: красные кирпичи, черный колокол и ломаные иконы. Ребенка не было видно. Под шум взрывов, Юрий храбро выбрался на поверхность. Он думал только о своем сыне, это придавало ему смелости. Бесстрашие гнало вперед. Солдата совсем не волновало, что будет с ним потом и что будет с ним в настоящем. Он четко и напористо хотел лишь одного – отыскать беззащитного ребенка. Перебегая через улицу, неподалеку от сержанта, недобро сверкнуло разрывом снаряда. Осколки разлетелись в стороны, как огромная горящая стая ворон. Тогда же металлический осколок задел плечо Лютого и сбил его с ног. Юрий упал, лег возле мертвой женщины и, от боли и страха, порывисто и коротко выругался. Он приподнялся, побежал дальше, добрался до руин церкви. Оказавшись на месте, солдат осмотрел ломаные стены, но не свою рану. Потом зашел за кучу кирпичей и, согнувшись, прошел чуть вперед. Юрий все крутил головой, искал ребенка, но его нигде не было. Ощущая разочарование, он перестал слышать громкие звуки, неправильные мысли глушили голову до тех пор, пока на глаза не попалась пыльная дверь подвала со свежими отпечатками детских рук. Сержант без колебаний открыл железную дверь. Яркий дневной свет ворвался в темный подвал и осветил маленькое захламленное помещение. Страшными глазами оттуда смотрели чумазые дети: десятилетний мальчик и шестилетняя девочка. Брат и сестра прижались друг к другу и с опасением думали о солдате. Вокруг них было много разбросанных фантиков и банок от разной еды, свет также осветил раскладушки. Это маленькое бомбоубежище спасало детей уже не первый день. Юрий не знал точно, сколько времени терпели изоляции бедные дети. Глядя на их худые тела и на бледные лица, которые дико и напугано устремились на него, хотелось поскорее освободить их из плена.