Оторва для Ботана - стр. 37
– Все свободны, – сказала Тигра, и аудитория наполнилась гомоном, грохотом, а потом топотом. Мы с Майей выходили последними. Сегодня мы сидели в разных концах, потому что я опоздала, и Майка не успела меня разбудить. Сейчас подруга выглядела виноватой и ласково пожимала мне руку. Мы были уже у двери, когда Одинцова рявкнула:
– А вы, Маресюк, останьтесь. Разговор есть.
Майя посмотрела на меня выразительным взглядом – так, наверно, смотрят на укротителя, когда он входит в клетку к хищникам – чмокнула в щёку, бросила:
– Держись! – и оставила меня один на один с монстром.
– Прошу, – Екатерина Мироновна указала мне на стол прямо перед своей кафедрой. В жизни я не сидела так близко к преподавателю.
Сейчас рассматривала её и думала: а ведь она ещё молодая. Сколько ей? Чуть за тридцать? Одинцова – вундеркинд. Когда она впервые пришла читать лекцию студентам, как рассказывают, то была младше своих учеников. Школу в четырнадцать закончила. Вуз – в семнадцать.
У неё стильная короткая стрижка, такой же стильный брючной костюм в тонкую синию полоску и очки. Алая помада, как ни странно, не делает её вульгарной, а наоборот – яркой, подчёркивает индивидуальность. Не будь Тигра такой стервой, я бы назвала её красивой. Хотя… Красивая стерва – это ж, наверное, ещё лучше. Особенно, для преподавателя по праву.
– Маресюк, что прикажете с вами делать? – Екатерина Мироновна посмотрела на меня с явным сожалением. Стоп! Одинцова – жалеет? Меня? Кто где умер?
Захлопала ресницами:
– В смысле? – пробормотала растерянно.
– В коромысле, Маресюк, в коромысле… – ехидно передразнила она. – Как вы собираетесь сдавать право и чем изволите перекрывать неуды?
Шифером, хотелось съехидничать мне. У меня отец – кровельщик. Он всегда говорит: все люди кроют матом, а кровельщики – шифером.
Но Одинцова смотрела слишком пристально, буквально сверлила меня взглядом, и всё ехидство как-то таяло на языке.
– Ну, я жду…
– Понимаете, Екатерина Мироновна… – начала я сильно издалека, но она вернула меня в текущее русло:
– Не понимаю, Маресюк. Вот честно. Госэкзамены на носу, а у вас хвосты не закрыты. Неудов полна ведомость.
Так кто ж их ставил, едва не воскликнула я, но вовремя сдержалась.
– Екатерина Мироновна, – проканючила я, – ну, серьёзно. Не даётся мне вся эта ваша казуистика… – во, даже слово запомнила, могу гордиться собой! – да и право мне никогда не пригодится. Я ж намерена после универа прямиком замуж…
Ой-ой, кажется, я ступила. Очень сильно ступила на опасную территорию. Забыла, идиотка, что у неё студентка мужа увела. И теперь в каждой девушке она видела конкурентку, хотя других мужей у неё не было.