Открыватели - стр. 14
– Уха? – удивился монах и склонился над свитком. – Действительно, «уха» получается… А что такое уха?
– Вы не знаете, что такое уха? – поразился Серёжка.
– Нет, – покачал головой монах. – Расскажи мне, что это. И тогда я попробую сделать её.
– Ну-у… – задумался Серёжка. Он столько раз ел уху, которую варила мама, а однажды съездил с отцом на рыбалку, и там попробовал настоящую рыбацкую тройную уху… а вот поди ж ты: объяснить, что она такое, не может. – Это если взять рыбу, положить в котёл…
К нему на помощь пришел Пантелеймон.
– Говоря другими словами, если попроще, уха – это рыбный суп.
Серёжка хотел возмутиться. Он вспомнил, как на рыбалке мужики рассказывали о десятке отличий настоящей ухи от простого рыбного супа. Но возражать не стал. Может, монаху сгодится и такое объяснение? А то так и будет питаться одними сухарями.
– Рыбный суп? – удивился монах. – Рыбный суп я знаю. Но я никогда не думал, что его можно назвать как-то иначе. Должно быть, поэтому у меня ничего не получалось!
– Многие вещи имеют второе название, – важно произнёс Серёжка.
– И верно! – согласился монах. – Но я не знал такого слова: уха! Спасибо вам, дети! А то пришлось бы снова есть сухари. Я никак не мог увидеть в них ничего другого, – снова повторил он.
Он взял сухарь, который отложил на пюпитр, достал с полки глубокую тарелку, отломил от сухаря пару кусков, положил оставшееся на тарелку… И от тарелки сразу взвился густой парок и пошел вкусный запах ухи.
– Ура! – тихо сказал Пантелеймон. – Уха! Настоящая уха! Люблю уху!
– А ещё… а ещё можно сделать рис! – выпалил Серёжка.
Он взял с полки вторую тарелку, помельче, положил в неё отломанные монахом куски, немного покрутил – и на тарелке белой горкой поднялась рисовая каша.
– Это же сарацинская крупа! – с удивлением произнёс монах.
– А по-другому она называется рис, – твёрдо сказал Серёжка. – Нужно знать синонимы! Тогда вы сможете больше сделать. Но почему у вас одно превращается в другое?
– У нас – лингвистический мир! – сказал монах с гордостью. – Здесь воплощается в реальность любое слово!
Пантелеймон подошёл к пюпитру, наклонив голову, посмотрел на написанное на пергаменте слово «сухари», хмыкнул, вздохнул и написал рядом слово «хариус».
После чего взял второй сухарь, раскрошил на шесть кусков, положил на третью тарелку, повертел, словно напёрсточник стаканчики, приставляя друг к другу разными сторонами – и поднял с блюда большущую рыбину.
– Вот! – торжествующе сказал он. – Теперь можете ещё и рыбу есть!
– Спасибо, ребята! – поясно поклонился монах. – Оставайтесь со мной! Втроём мы всех голодных нашего мира накормим!