Откровение. Любовь, изменившая нас… - стр. 23
Он стал первым моим мужчиной. Коршунов украл у меня целый период мой жизни. У меня не было ухаживаний, встреч, первой любви и всего того, что отличает юность от зрелости. Он одним своим поступком уничтожил во мне веру в мужчин. После него я больше не связывала воедино любовь и мужчин. Поднимаясь с того пола, я была уже другая. Не сломленная, но разбитая. Не жестокая, но озлобленная. Он был только первым, но не худшим и не лучшим.
Само насилие я не помню. Я помню чувства, которые меня одолевали. Помню ноющую боль во всём теле. Помню, как стояла в центре городской площади, а как туда пришла не помню. Шуба расстёгнута. Проклятый платок я держала в руке. Он пушистой красной змеёй висел и покачивался. Я дрожала, но дрожала не от холода. Я просто дрожала всем телом. Зуб на зуб не попадал. Звёзды так же мерцали в черноте неба. Огромная луна освещала город лучше фонарей. Ничего не изменилось Земля не остановилась. Изменилась только я…
Куда идти? Я не знала, куда и к кому идти. Стоя на пустынной площади, я смотрела по сторонам. К сестре? Нет, зачем? Ей сейчас было не до меня. Домой? Домой мне меньше всего хотелось. Лишние вопросы. Осуждающий взгляд матери. Почему-то я была уверена, что мама скажет: «Сама виновата!». К Милице? Потом проблем не оберёшься на свою голову. Кривиличка разнесёт, как сорока, по всему городу: «Лизка с Гришкой кувыркалась!». Лунная дорожка подсказала. Она вела прямиком к хатке старой еврейки. И я подумала: «А почему нет? Она видела моё появление на свет. Так пусть посмотрит, как низко я пала». И я пошла по искрящемуся на свету снегу. Каждое движение мне давалось с трудом. Я стала сильнее ощущать боль, но не мороз. Горели щёки, руки, коленки. Только сейчас я заметила, что валенки обуты на босые ноги. Под шубой изорванная сорочка и спущенный до талии бюстгальтер.
И этот хруст снега под ногами меня раздражал. Каждое хрусь, хрусь, хрусь… действовало на нервы. А ведь только час назад я любила этот хруст. Не выдержав, я заплакала. Нет, даже не заплакала. Я зарыдала!
ГЛАВА 5. Бабушка Есфирь
Есфирь Исааковна быстро открыла дверь. Мне не пришлось мёрзнуть на морозе. Её собаки Мося и Муха пропустили меня во двор, не издав ни единого звука. Впрочем, как всегда. Я была частым гостем у их хозяйки. Они ко мне привыкли и уже довольно виляли хвостиками, как только я появлялась на горизонте. Даже огромный чёрный кот Васька любил примоститься на моих коленях. Этому лентяю трудно угодить. Ему никто не нравился. Шипел и урчал на чужих.
В этот раз бабушка Есфирь открыла дверь и, ахнув, прижала ладонь ко рту. Ей не нужно было объяснять, что со мной произошло. Она и так всё поняла. Стащив с меня шубу, усадила возле печки и укутала в одеяло. Меня продолжало трясти даже после того, как я согрелась.