Отказ не принимается - стр. 48
Раз за разом.
Маша, перевалившись через перила, падает вниз.
Снова и снова.
Закольцованная замедленная съемка.
Пару раз я вырываюсь из этих кошмаров, но они затягивают меня назад.
И снова падение, каким я представила его себе, когда потухшая мама вернулась и рассказала, что сестры с нами больше нет.
У Маши была тяжелая послеродовая депрессия.
Но мы ничего не замечали, списывая все на недосып и нервы из-за присмотра за родившимся слабеньким Тимошкой. Машка не доносила его месяц, и, как оказалась, и в этом она тоже обвиняла себя.
Мы спохватились поздно, когда произошел страшный срыв.
Я никогда в жизни не сталкивалась с подобным.
– Я кошмарна! Омерзительна! Я не заслуживаю быть матерью! – кричала она, захлебываясь слезами. – Только отвратительная женщина ничего не испытывает к своему ребенку кроме раздражения! Какая я мать? Все, чего я хочу, чтобы он замолчал, и сбежать подальше!
Это было громом среди ясного неба.
Оказывается, больше года Маша жила в аду, сжираемая страхами и чудовищным чувством вины. Казнила себя за бесчувственность, отсутствие материнского инстинкта, радости первым шагам и зубкам.
Бедная Маша…
Только тогда мы поняли, как преступно повели себя по отношению к ней. Может, если бы заметили раньше…
Да, конечно, мы бросились ей объяснять, что в этом нет Машиной вины. Успокаивали, показывали статьи из интернета, что это частое явление, что это просто гормональный сбой, что все можно исправить.
Мы уговорили ее пойти к специалисту, и после посещения она приободрилась. Возлагала на терапию большие надежды. И лекарства медленно, но действовали.
Маша стала даже волноваться, что может уронить Тимошку, потому что как у всех антидепрессантов у ее препаратов была побочка. И сестре она в основном давала по глазам: головокружения, расфокусировка. Ну и дурнота, куда без нее. Сестра вообще не очень хорошо переносила большую часть медикаментов.
В тот день она пошла к врачу, чтобы узнать, нельзя ли чем-то заменить ее таблетки.
И не вернулась.
Очевидцы сказали, что в поликлинике ей сделалось дурно. Маша расстегнула пальто и облокотилась на перила. Видимо у нее закружилась голова, потому что она покачнулась, и сумка съехала с ее плеча. В попытке ее поймать, сестра слишком сильно свесилась и не удержалась.
Мгновенная смерть.
Банально. Глупо. Ужасно. Необратимо.
Если бы не Тимошка, не знаю, как бы мы справились.
Невозможно описать, в каком мы были состоянии. Никогда прежде я не задумывалась, что потеря близкого человека – это не мгновенный шок, а длительное состояние. Смерть дедушки тоже была горем, но не таким.