Отходняк после ящика водки - стр. 70
– Вот, кстати, этим Россия, как это ни странно, принципиально отличается от Америки. Ведь история – это же… такая абстракция. Сравнивая вот в этом плане две страны, чувствуешь разницу. И чувствуется, что там нет истории, а здесь есть. Через какой-то набор вторичных факторов, далеко не однозначных. Города, камни, книги, картины, музыка – все это, знаешь, как некоторая среда…
– Ну с камнями как раз слабо представлена Россия по сравнению с Европой. Тут же в основном все деревянное было.
– Я с Америкой сравниваю. Хотя по сравнению с Европой материальная культура в России не тянет. Либо она очень вторична. Кремль и тот итальянцы построили. Однако что уникально – мирового уровня литература и музыка. Своя, оригинальная. Таким образом, российская культура – в основном – вербальная. Это и делает ее уникальной. И портативной! Она вся, целиком, всегда с тобой. В любой момент достал – и наслаждайся.
– Может быть, в России вербальность национальной культуры – это признак кочевого народа?
– Наверное, ты прав. Или, может быть, это единственный способ сохранить ее от разрушения, в силу бесконечных войн… Опять же прав Набоков: Родина – это язык.
– Хорошо. Сузим тему. В русской литературе что именно – самое, самое?
– Я буду банален. В русской литературе – Чехов. Если говорить о номере один, то, наверное, для меня Чехов.
– А Чехов какой? Весь? Или какой-то особенно? Ранний, поздний, драмы?
– Грустный… И вообще я считаю, что русская литература, она – не знаю, я не большой знаток, – но у меня такое ощущение, что она на порядок богаче всех.
Может быть, я не знаю хорошо другие литературы, по концентрации имен, творчества… У меня такое впечатление.
– А ты себя, кстати, кем – евреем или русским – считаешь?
– Я считаю себя русским. С точки зрения религиозных убеждений – я терпимо отношусь ко всем религиям.
– Но у тебя нет такого ощущения, что ты себя чувствуешь русским, но тебя русские не считают за русского, а евреи не считают евреем? Ты как бы так застрял в серединке. Возникает некое чувство одиночества в связи с этим?
– Нет. Конечно, на бытовом уровне я бесконечное количество раз сталкивался с тем, что бьют не по паспорту, а по морде. Но при этом у меня какой-то тяги к отправлению еврейских традиций и обычаев не было, не воспитывали, не посвящали, не прививали. Ну откуда им взяться? Только из-за того, что фамилия? Хотя я не воспринимаю такой модели – там чужое, тут чужое. Я не знаю.
– Ты стараешься на эту тему не думать?
– Абсолютно.
– Лишний повод для рефлексии?
– Да. Их и так достаточно, этих поводов. Бывает такая русская фигня – делать ничего неохота, тоска какая-то непонятная… Хотя, может быть, это не только русское. Но в литературе подается как такое русское. Такая фигня – противопоставление Штольцу, как-то по-русски это делается…