Отец подруги - стр. 49
—Ты как? — спрашивает она почти шепотом и, всхлипнув, бросается ко мне на шею. —Прости… Я понятия не имею, как так вышло… Папа говорит, это был Миша… Клянусь, я не знала, что он… Даже подумать не могла… Господи, если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы никогда себе не простила… Ты потом отключилась… Или сознание потеряла… Папин знакомый врач тебе капельницу поставил… Сказал, что у тебя сильное отравление…
Я молча слушаю ее, стоя истуканом. Значит, все так и есть. Меня опоили наркотиком. Я могла сделать с собой что угодно: спрыгнуть со второго этажа, танцевать на столе голой, изрезать лицо… Я ведь себя совершенно не контролировала… Как можно так поступать с живым человеком? Если бы мама узнала, она бы с ума сошла. Я так старательно готовилась к поступлению, так радовалась поступлению в МГУ, а могла бы невзначай умереть от отравления наркотиком.
— Я у мамы единственная дочь… — хриплю я, уставившись в стену. — Если бы со мной что-то случилось, она бы себя никогда не простила.
— Знаю… — всхлипывает Ленка, крепче сжимая мою шею. — Я и сама бы себя ни за что не простила… Папа так зол… Я его еще никогда таким не видела… Когда ты отключилась, он самолично каждого из гостей опросил и кому-то полночи звонил…
— Сколько сейчас времени? — перебиваю я. — Мы на учебу не опоздаем?
— С ума сошла? — отстранившись, она заглядывает мне в глаза. — Тебе нужно лежать и восстанавливаться. Так папа сказал…
Я упрямо мотаю головой.
— Нет, мне нужно на учебу.
— А если ты в обморок посреди лекции грохнешься, твоя мама не будет переживать? Хватит геройствовать, Соня, — приобняв за талию, Ленка подводит меня к кровати. — Сегодня обе останемся дома. Будем кино смотреть и есть фрукты.
Наверное, она права. Откуда мне знать, как долго выводятся наркотики из организма и как они скажутся на моем состоянии. По большей части я хочу уехать на учебу, чтобы не видеться с Лениным отцом. Даже представлять не хочу, как встречусь с ним глазами после такого.
— Борис Александрович очень разозлился из-за вечеринки, да?
— Это был ужас, — вздыхает Ленка, садясь рядом. — После такого вряд ли кто-то к нам осмелится прийти. Папа при мне ни разу не ругался матом, а тут… Я думала, он Саблину шею собственными руками свернет… Миша же его лучший друг. Кстати, я наказана… Месяц без машины и тусовок.
Я молча киваю. Не могу себя заставить извиниться за такое неудобство. Меня могли изнасиловать… И я поцеловала ее отца… Расстегнула ему рубашку. Вела себя как последняя проститутка.
Голова снова идет кругом. Мне нужно поспать, а потом подумать, как быть дальше… Стоит ли мне вообще оставаться жить в этом доме.