Отец моей подруги - стр. 44
В наушниках играет песня о любви и расставании, и так грустно становится. Закрываю глаза, и чувствую под веками слезы. И ловлю себя на мысли, что грущу я далеко не из-за отношений, которые длились два года и закончились предательством. Грущу я совсем по другому поводу…
Я странная? Наверняка. Но вот так чувствую, так у меня внутри, ничего сделать с этим не могу.
Вспоминаю все яркие моменты с ним, пусть их было мало, но они были очень насыщенные! Внизу живота теплеет, становится жарко… Свожу бедра вместе, ощущая возбуждение. Острое желание избавиться от одежды пробирается под кожу. Очень жарко. Откидываю одеяло, оставаясь в одной футболке и трусиках: так чуть легче. Немного, но всё же.
Я представляю, что Давид сейчас недалеко отсюда… Наверное, уже крепко спит, и даже не подозревает, что я тут с ума по нему схожу. Он словно подсадил меня на свом прикосновения, без них сложно!
Веду руками по бедрам, перехожу на талию, представляя, что это его руки… Зажмуриваюсь, словно это поможет воссоздать образ Давида, поднимаю футболку до талии, касаюсь пальчиками живота… Внутри вспыхивает пламя из эмоций, мне кажется, что он рядом, словно и правда он меня касается, а не я пытаюсь вспомнить его руки…
Футболка ползет еще выше, сжимаю руками грудь, кусаю губы, чтобы не издавать стонов, и тут же вскрикиваю, потому что чувствую тяжелое тело на себе и горячие губы, накрывающие мой сосок.
— Что ты… господи… ты что…
Это Давид. Я чувствую его одурманивающий запах, который ни с кем невозможно перепутать. Темно жутко, не видно ничего, но это точно он.
Я уснула и оживила во снах картинки? Или это и правда он?
Я сгораю от его ласк, губы горячие сводят с ума, двигаясь по груди. Руками он сжимает бедра, заставляя задыхаться, я в секунду просто улетаю куда-то за облака…
Вынимаю из ушей наушники, бросаю куда-то, даже не понимая, куда. Глаза немного привыкают к темноте и я вижу очертания крепкого тела с белой и очень яркой для такого мрака повязкой на боку.
— Давид, что ты творишь…
— Хочу выбить все дурацкие мысли из твоей головы, — шепчет он хрипло, целуя ниже. Сжимаюсь от щекотки, когда он проходит щетиной по ребрам, потом шумно втягиваю воздух, когда обводит пупок языком. Он спускается ниже и ниже, а я сгораю и не понимаю, что происходит…
Он подцепляет руками трусики, стягивает их по ногам. Я не могу сопротивляться! Не могу, и… и не хочу.
Громко стону, когда он тянет меня за щиколотки к краю кровати и опускается на колени на пол рядом…
— Потише, заинька, — слышу в голосе усмешку, а потом понимаю, что комната Марины за стенкой! Господи! Я же могла ее разбудить…