Отец моей подруги - стр. 37
Для меня в этом чувствуется стержень, я таких мужчин никогда не видела. Даже папа мой не такой. Вот… Они со Стёпой больше похожи. Нерешительность в каких-то вопросах, мягкость. И хотя Степа для меня открылся с новой для меня мерзкой стороны, это наоборот показало мне, как мало в нем по-настоящему мужского.
Давид другой. Абсолютно. То ли возраст его так влияет, то ли он всегда таким был — не знаю. Но ему и правда хочется подчиняться, потому что каждое такое подчинение дарит удовольствие в конечном итоге не только ему.
Я поцеловала его, как он и требовал, но быстро, буквально чмокнула и отскочила от него, потому что услышала, как хлопнула входная дверь.
Ума не приложу, что со всем этим делать теперь, если честно… Мне, кажется, было даже чуть проще думать, что он был с другой женщиной всё это время. Я бы злилась на него и легко скрыла всё, что между нами было. Делала бы вид, что он просто отец моей подруги и не более того.
А в итоге? Мне и пожалеть его хочется, хотя он не просит и, кажется, даже не нуждается совсем. И поухаживать, и поцеловать, черт возьми… Не знаю, не представляю как теперь всё это будет. Наверное, лучше и правда уехать к родителям. Тем более, когда он тут будет лежать раненый — я буду только мешать.
— О чем задумалась, заинька? — вырывает Давид меня из мыслей. Марина как раз заходит в комнату, на ней всё еще нет лица, она очень испугана. Мне становится неловко, что я всё это вижу…
— Пап, — хрипит она, присаживаясь рядом с ним на диван. — Мы, конечно, не были с тобой друзьями не разлей вода, но… Но я не хочу тебя потерять, когда только обрела.
Это слишком… Сцена слишком для меня слезливая.
А еще, почему-то мне кажется, что это еще одно доказательство того, что Марина была бы сильно против, если бы между нами с Давидом что-то было. Потому что, ну.. я словно заберу у нее отца, нет? А она только-только его нашла.
Ухожу. Не слушаю, что говорят они друг другу, меня правда пробивает на слезу от этого. Нужно забрать чемоданы, которые, слава богу я еще не успела разобрать, и уехать к родителям. Сейчас же закажу билет, так для всех будет лучше.
— Дара, — кричит подруга с первого этажа, хотя я еще даже до конца лестницы дойти не успела. Возвращаюсь. На ее лице уже улыбка: неу удивлена, что Давид будучи даже в таком состоянии умудрился разрядить обстановку. — Ты переживала, не будет ли против папа, чтобы ты осталась. Он не против.
— Как я могу? — подтверждает ее слова Давид и смотрит на меня, ухмыляясь.
В его глазах черти пляшут! Как это возможно? Он всё еще в крови, его зашили полчаса назад, а он думает черт знает о чем… Боже. Самое неожиданное в этой ситуации то, что я тоже начинаю обо всем этом думать, зарядившись его настроением. И чувствую, как краснею от одних только мыслей.