Отдай свою душу - стр. 3
Большой палец его теплой, твердой руки творит что-то невообразимое с моим запястьем. Прикрываю глаза, стискиваю челюсти и чуть ли не физическим усилием сдерживаю стон.
Все, собралась! Резко выдергиваю руку.
— Извини, Женя, нужно проверить, все ли идет по плану. — Подрываюсь и несусь со всех ног подальше от того, чье присутствие мешает мне нормально соображать.
Еще полчаса конкурсов, небольшой спектакль с вовлечением в действие всей малышни, а потом торжественный вынос торта.
Меня ловит фотограф, желая запечатлеть рядом с Федором и Петей. С трудом удается выдернуть их из толпы. Сначала возмущаются, но потом притихают, больше под строгим взглядом Светы. Опять щемящее чувство, что чудовищное количество времени было потрачено зря, и только сейчас — по крупицам — я начинаю возвращать доверие собственных детей.
Федя даже соглашается поцеловать меня на камеру, он мягче. Петр — нет, только откидывается мне на плечо, сидя на колене. Придерживаю, осторожно поглаживая по боку. Не дергается. Для него это уже прогресс. Последовательность и терпение. Тяжело, но я, кажется, втягиваюсь.
Секунда — и они уже опять в центре событий.
Оглядываю зал. Рудова не видно. Отметился — и дальше? Судя по рассказам Паши о его ритме жизни, удивительно, что он вообще нашел время заехать.
До основного действа еще есть пара десятков минут, так что под шумок сваливаю на террасу. Прикрываю створки дверей. Становится тише.
Августовский вечер. Сумерки. Теплые, вязкие, наполненные безумным разнообразием ароматов цветущего сада, раскинувшегося вокруг.
Вдох. Волна наслаждения.
Небо… Замираю от восторга. Мне нужна моя кисть и краски…
Быстро выхватываю телефон, чтобы хоть частично запечатлеть волшебство, доступное глазу.
Вздрагиваю от шепота, раздающегося прямо рядом с ухом:
— Ты такая забавная, когда думаешь, что тебя никто не видит, — голос, от которого мурашки подскакивают и стремительно несутся по шее вниз, заставляя в очередной раз испытывать неловкость от реакций собственного тела.
Женины ладони ложатся на талию, а он сам слегка прижимается к моей спине.
— Рудов, убери руки, — начинаю злиться я, пуская в ход наш семейный ледяной тон.
— Куколка, ну кого ты обманываешь?
Не даю ему возможности продолжить:
— Это ты свою резиновую подружку так называй, — цежу с издевкой. — А меня — не смей!
Хочу высвободиться из его рук, но он ужесточает захват, и я в долю секунды оказываюсь в нише за углом от выхода на террасу.
— Зачем она мне, если ты… здесь и сейчас? Совсем не резиновая… жива-а-ая, теплая, — шепчет он, разворачивая меня и с силой прижимая к перилам, фиксируя своими бедрами и удерживая мои руки внизу.