Отдаленные последствия. Иракская сага - стр. 33
– Землетрясение, – спокойно пояснил Прикквистер. – Всего раз тряхнуло, шесть баллов как минимум. Ахмед говорит, здесь такое часто бывает, местные привыкли. А мы подумали – фугас на дороге…
– А как же я? – спросил Смит.
– Что ты? – не понял Прикквистер.
– Что! Что!.. Вот это все! – Смит пнул ногой песок и взмахнул руками, в самом деле не зная, как выразиться точнее.
– А-а… Ну, ты молодцом. Мордой в панель, отключился, ничего не помнишь. Хорошо, хоть двигатель заглушить успел… – Прикквистер подумал и добавил: – Хотя, скорее всего, он сам заглох. Все машины заглохли, когда тряхнуло.
Он выковырял носком ботинка камешек, столкнул его в пропасть и опять посмотрел на Смита:
– Кстати, у тебя никаких таких ощущений… необычных, скажем… в организме не возникло?
– Возникло… Еще как возникло! – рявкнул Смит. – Не дай бог еще раз такое привидится! Отвали от меня, Умник, а то врежу!
Прикквистер рассмеялся. Он всегда смеется, если ему пригрозить, такой уж человек.
– А вот Мако хочет на твою машину Хэкмана посадить, – сказал он. – Уж больно хорошо ты, по его мнению, головой приложился…
– Какой еще Хэкман? – Смит возмутился. – Какой Хэкман? Вон пусть на «Хаммер» его сажает, раз приспичило! Я в свою машину никого не пущу. Тоже мне, придумал!.. – Он еще раз окинул взглядом трещину и обочину, уже по-деловитому, спокойно. – Здесь спуск градусов сорок, надо объехать аккуратно. А Хэкман на нос машину поставит, гарантию даю.
Он решительно подошел к бронетранспортеру, откинул боковой люк и на мгновение застыл, словно озаренный каким-то воспоминанием или неожиданной идеей. Провел ладонью по броне, потыкал ее пальцем. Но потом махнул рукой и забрался внутрь.
Свист электромагнитов Большого Ускорителя в какой-то момент усилился, а потом над головой Клода разразился гром. Тысяча громов. С таким звуком могли рваться в клочья тяжелые бетонные перекрытия или раскалываться земля. Клод попытался разжать сведенные судорогой на руле руки и… Вместе с машиной провалился в воду!
Ледяная вода была всюду – сверху, снизу, снаружи и внутри него, заполняя легкие и глотку. Удивляться было некогда. Он инстинктивно разжал пальцы, отпуская руль, который тянул его вниз, отчаянно заработал руками, стараясь всплыть к поверхности. Руки были непослушными, каждое движение отдавалось болью. Лишенное кислорода тело бунтовало, а перед глазами плыли зловещие красные круги.
Потом был мучительный миг, когда, казалось, жизнь стала выходить из него с кашлем и рвотой. И далеко не сразу юноша понял, что это не жизнь, это всего лишь вода извергается наружу горькими потоками. Что он все-таки выплыл на поверхность, барахтается там, беспомощно хлопая руками, словно пытаясь взлететь. И ничего не видит, ничего, кроме метущихся вдали тусклых огоньков, которые, возможно, и не огоньки, а только отсветы боли в его мозгу.