Отбор для страшного принца - стр. 16
В шестой комнате терпко пахло благовониями, так что Лэйван едва не закашлялся и не выдал себя. Тоненькая брюнетка с золотистой кожей… танцевала. Коротенькая кофточка, полупрозрачные шаровары, браслеты с бубенцами на босых ногах – Лэйван не мог отвести от них взгляд. Интимности добавлял красноватый свет ламп, накрытых шалями, и ритмичный шелест небольшого барабана. Наконец Лорея, так звали южанку, остановилась, выпрямилась и спросила смуглую женщину, завернутую в кусок ткани:
– Зарита, как у меня получается?
– Неплохо, госпожа, но вот здесь нужно сильнее вытягивать ногу, а «крыло бабочки» изображать легче!
С этими словами невысокая, крепкого сложения женщина легко и красиво повторила несколько движений, так что Лэйван, не лишенный чувства прекрасного, залюбовался. Да, эта невеста тоже была хороша. Изысканно-тонкая, гибкая, вот только эти благовония… Прижав к лицу платок, принц быстро выбрался из стены и отправился в свои покои. Ему предстояла длинная ночь – невесты кружились в воображении, и он никак не мог решить – которая ему нравится больше всех?
На следующий день прибыли еще две девушки. Осахина – дочь торговца из провинциального городка, сдобная и мягкая, как булочка. И рыжая, как яростное пламя, Кейта – дочь фермера из западных провинций.
Робеющих девушек встретили и проводили в отдельное крыло. Принц наблюдал за невестами с галереи и откровенно им сочувствовал. Робкую Осахину все смущало, а Кейта смотрела на мир слишком хмуро, неловко потирая крепкие, мозолистые ладошки.
Ее величество решила, что девушкам нечего бездельничать в ожидании соперниц, и усадила их в розарии. Всем подали чай и сладости, дуэньи и фрейлины начали проверять знание этикета, а художник неспешно делал наброски невест для открыток и газетных статей.
Принц поприсутствовал и на этом мероприятии. Живые растения немного маскировали его силу, так что он переоделся в садовника и кружил рядом с беседкой, подстригая траву. Увы, его попытки лучше узнать невест были бесполезны. Девушки стеснялись, смущались, вели себя скованно, а язвительность фрейлин, вынужденных общаться «с этими провинциальными простушками», только подливала масла в огонь.
В конце концов яростная Кейта вскочила и высказалась в том духе, что никогда не была кокетливой барышней и не станет, но оно и к лучшему, потому как в этаком клубке змей ей делать нечего – и ушла в свою комнату.
Узнав о происшествии, старшая статс-дама сама навестила претендентку и доложила ее величеству: