От Зарубежья до Москвы. Народно-Трудовой Союз (НТС) в воспоминаниях и документах. 1924‒2014 - стр. 47
Соблюдая все правила конспирации, в первых числах марта 1943 г. мы с женой прибыли в Варшаву. На вокзале нас встретил и проводил до места новой работы С. Голубов. Мы тотчас же были приняты нашим новым начальником майором фон Регенау, своей осанкой и манерой говорить очень напоминавшим Муссолини (до революции он в чине поручика служил в одном из полков русской гвардии под фамилией Смысловский; в РОА ему был присвоен чин полковника). Познакомившись с нами, он изложил нам цель и задачи возглавляемого им нового учреждения – Зондерштаба «Р». «До сих пор советских партизан немцы расстреливали. Довольно проливать русскую кровь! – обратился он к нам. – Наша задача заключается в перевоспитании партизан. Мы должны создать из них бойцов Русской освободительной армии. Поэтому главным делом нашего штаба будет пропаганда. Главным отделом будет отдел пропаганды. Мы будем издавать свою газету и листовки».
Зондерштаб «Р» состоял из четырёх отделов: 1-го оперативного, возглавляемого полковником Шаповаловым; 2-го контрразведывательного, руководимого поручиком Бендеровским; 3-го пропагандного, руководимого Александром Эмильевичем Вюрглером; и 4-го административно-финансового, во главе которого стоял Плотников.
Полковник Шаповалов в начале войны со всей своей частью перешёл на сторону немцев. Они вначале думали поставить его во главе РОА, но потом, передумав, выдвинули на этот пост генерала Власова. После разгона Зондерштаба Шаповалов был произведён в генералы и назначен начальником 3-й дивизии РОА. В последние дни войны его вместе с другими офицерами на пути в Прагу захватили партизаны и 9 мая расстреляли в городе Пршибрам.
Бендеровский – личность тёмная. В конце войны он был убит одним из своих подчинённых.
Вюрглер – швейцарец, швейцарский подданный, лютеранин, в детстве попавший в Россию и ставший горячим русским патриотом. Когда создался наш Союз, он стал одним из главных его руководителей.
Плотников – член Союза, личность довольно бесцветная.
Моя жена была назначена радисткой в 3-й отдел, а я – на должность главного бухгалтера, в 4-й.
Почти все наши союзники работали в 1-м отделе; их посылали в разные города в качестве резидентов для наблюдения за партизанским движением. Один из них, Г. Я. Киверов, имел доступ к проездным бланкам (маршбефели и военные железнодорожные билеты) и штабной печати. Это давало возможность ездить по оккупированной территории России не только по делам штаба, но и по союзным. Недаром штаб в нашей среде вскоре стал называться «райзебюро»[9].
В первые же месяцы работы стало ясно, что никаким спасением и перевоспитанием партизан наш штаб не занимается и заниматься не собирается. Работа пропагандного отдела не только не расширялась, но и стала быстро сокращаться. В начале лета было объявлено, что штаб включён в состав РОА и подчинён непосредственно генералу Власову. Служащие штаба надели военное обмундирование с эмблемой РОА, все приказы мы стали получать за подписью Власова.