Размер шрифта
-
+

От бедра - стр. 2

не изменить, не повернуть сюжета.


Отец не в счёт, пока вернётся мать,

успеть поспать в тридцать седьмом сонете.

Поэза

Таблетки, склянки и цветов корзины.

Ваш бывший пышный лик охорошел так сразу,

и Северянин удивлённо скажет:

–Я затону пилюлей аспирина

в бокале Вашем!


***

Две женщины в моём дому,

в моём высоком терему.

Две женщины со мной живут,

огонь разводят, шерсть прядут.

И страстью грешная одна

и небом данная жена.

Как много лет в дому моём

живём, в три голоса поём.

Одна, как сон, вторая – ночь,

светлы их светом сын и дочь.

Одно дыханье дал мне Бог,

за выдохом горячий вдох.

Литая плоть, высокий дух;

а мне нужна одна из двух.

Две женщины плетут мне сеть,

что нить, то шёлк, что нить, то плеть.

И не дают мне умереть –

хозяйка жизнь и гостья смерть.


***

Уже воспоминанья тень –

не часто, не отчётливо, не смело:

свет глаз не ярче света тела.

Был вечер. Было утро. Первый день.


***

Из луковицы суп сварила,

из жизни слово создала.

На петлю тело уронила.

Из петли крылья подняла.

2002


***

Ещё не ясен приговор,

мучителен процесс дознания.

И жизнь взамен торгует вор

на миг безумного признания.


Из пропасти растущих глаз

взошли ответы на прошение:

и оправданье и прощение,

и приглашение на казнь.

2003


***

И глаз твоих небесная усталость,

и рук моих несдержанность; пока

как будто жизнь ещё не начиналась

в замесе дивном: света и песка.


***

Сегодня темно и темно,

сиди и молчи в окно.


Склонился от страха злак;

сегодня на улице мрак.


И ты что-то шьёшь иглой;

и свет уже никакой.


На улице мгла и мгла,

дорога куда-то ушла.


Ручьём скатилась, рекой

и нет уже никакой.


Уехать куда-нибудь,

да ливнем размыло путь.


А нам уже всё равно,

молчим и молчим в окно.


***

И я ещё мог бы, и ты бы могла,

но ангела тень между нами легла.


***

В толчее у троллейбуса, подле "Крупской",

где запах не книг, а потных духов и мыла,

как по голой стене,

по глазам – и мимо –

два огромных, два рысьих глаза.

–Natalie! –

Не узнала с раза… Не Пушкин…

Надо было по-русски…

Люблю

Те переходы в круг

из полукруга

от щиколоток и до рук

подруги,


когда в ночи тела

без тени,

и два больших крыла –

её колени.


И дни, когда тихи,

и дни, когда туманны.

И Тютчева стихи,

и Мандельштама.


И ночи тёмный свет,

и свет отчизны.

И горечь сигарет,

и горечь жизни.


И сборища людей

на площадях и в парках.

И неба голубей

дымок над хатой.


И не открытый клад,

и старую монету.

Чай, чёрный шоколад,

последний месяц лета.


Когда уходит страх

и не уходят дети.

И жизни полный шаг

на шаг от смерти.


***

Отчего я только помню

ночь и потолок бессонный,

да матрац общежитейский,

куцый памятью, где песни,

скрип и пятнами вина

наша быль наведена?


Отчего я только знаю

Страница 2