ОСВОД. Челюсти судьбы - стр. 46
Судя про тем цифрам, что прибор демонстрировал сейчас, ждать осталось недолго, несколько дней…
Что случится потом, когда сигнал донесется до меня по нескольким продублированным линиям связи, я знал очень хорошо.
Я брошу все дела, где бы я ни был и чем бы ни занимался. Я помчусь ночью в Павловск, отомкну ворота и въеду в парк на машине (пропуск давно получен в администрации музея-заповедника и ждет своего часа). Оставив внедорожник неподалеку, я буду ждать прихода утра на берегу Венерина пруда.
Все произойдет на рассвете, едва лишь первый луч солнца коснется Острова Любви.
Или не произойдет, изредка приходится ждать следующего рассвета, – тогда мне предстоит пережить самые кошмарные и томительные сутки в году.
Но, скорее всего, все начнется в первое утро… Поверхность пруда раздастся – бесшумно, без малейшего всплеска, и в другом, в новом месте, не в том, куда будет устремлен мой нетерпеливый ожидающий взгляд, – отчего-то всегда получается именно так.
В общем, девушку я увижу, когда она будет стоять у берега, по щиколотку в воде.
Совсем юная, лет тринадцати-четырнадцати на вид, и полностью обнаженная… В первый раз это зрелище меня шокировало, потом привык, – и теперь мое сердце сожмется и пропустит пару ударов не от изумления, от другого чувства.
Я подойду. Она не произнесет ни слова, лишь улыбнется, но улыбнется так, что я опять утону в этой улыбке и в этих синих глазах…
Улыбнусь ответно, протяну руку, помогу выйти на берег… Она возьмется за мою ладонь доверчиво, чем-то напомнив мне в тот миг белок Павловского парка, никогда не видевших зла от людей и без страха и сомнений берущих угощение прямо из рук.
Я накину на нее плащ – длинный, до пят, заранее приготовленный, – и поведу к машине.
Не считайте меня педофилом… Десять лет назад, в нашу первую встречу, я всего лишь хотел помочь девчонке, попавшей в непонятную, как мне казалось, беду, и никаких сексуальных мыслей не возникало.
Теперь возникнут, никуда от них не денешься, но теперь-то я знаю, что она гораздо старше, чем будет в тот момент выглядеть… Просто выходит из зимней спячки такой – бесконечно юной и поначалу ничего не помнящей.
Она – наяда.
Всю дорогу она будет молчать и улыбаться.
Немота ее временная – наяды умеют говорить на всех языках, и не только на человеческих, – просто к тому моменту она не вспомнит, как это делается.
Она с жадным любопытством будет смотреть во все глаза на мелькающий за окнами машины мир – новый для нее, незнакомый, заманчивый…
Чуть позже, в моей квартире – в нашей квартире! – с тем же любопытством и без тени узнавания будет разглядывать обстановку, которую когда-то подбирала сама…