Островская быль - стр. 4
Остановились на окраине деревни возле самого леса. Пока солдаты выгружались из машин и строились повзводно, Шрауф, сверившись с картой и определившись с направлением поиска, всецело положился на двух, переданных на время проведения операции ему в подчинение, обершарфюреров*
*Обершарфюрер – звание в СС, соответствующее званию фельдфебеля в вермахте.
Мольтке и Крампа. Каждый из них командовал своим взводом не первый день, так что опыта и умения в деле прочёсывания лесных массивов и зачисток населённых пунктов им было не занимать. А потому, получив от осуществлявшего общее руководство Шрауфа всю возможную информацию, дальше они действовали самостоятельно.
Солдаты, по всему видать, тоже поднаторели в подобных делах и в понуканиях не нуждались. Они быстро рассредоточились вдоль опушки леса, где предполагалось вести поиски, образовав редкую цепь метров в пятьсот по фронту. Проделано всё это было без лишнего шума. Оружие на изготовку. Пальцы на спусковых крючках. Оставалось только дать отмашку взводным, что Шрауф и сделал.
Цепь стала медленно углубляться в лес. Солдаты двигались осторожно, напряжённо всматриваясь в неприветливую серость чащи. Сам унтерштурмфюрер в сопровождении автоматчика следовал за ними в небольшом отдалении. Трусом Шрауф не был, но на рожон никогда не лез. Случиться могло всякое, а подставлять голову под шальную пулю, которую здесь можно словить в любой момент, было бы глупо. И потом, каждому своё: одним – прочёсывать местность, другим – шевелить мозгами…
Следуя таким порядком, они прошли с полкилометра, когда на левом фланге вспыхнула беспорядочная пальба. Что там такое, чёрт меня побери?! Нежели нарвались на засаду?! – встревожился Шрауф и поспешил на звуки перестрелки. Слышались то одиночные выстрелы, то автоматные очереди. Потом завершающим аккордом громыхнула ручная граната, и всё стихло. Когда он, утопая по колено в сугробах, таки, добрался до места действия, глазам его предстал воистину пейзаж после боя.
Посреди поляны зияла неглубокая почерневшая от копоти воронка, на краю которой лежало изуродованное взрывом тело. По большому счёту, уцелело только то, что находилось ниже живота. Шрауф отчетливо распознал ноги в каких-то тёмных штанах и серых валенках. Рядом покоился ещё один… как бы это сказать… фрагмент того, что было недавно человеком, состоящий из головы, правого плеча и руки… Всё же остальное было разорвано в клочья. Повсюду вокруг виднелись какие-то кровавые ошмётки и тлеющие обрывки одежды. Деревья вокруг были посечены осколками.
Тут же на поляне, обильно окропив кровью снег, покоилось и несколько неподвижных тел в шинелях мышиного цвета. Трое, быстро произвёл подсчёт потерь Шрауф. Один, судя по всему получивший пулю или осколок в грудь, лежал навзничь, раскинув руки и остекленевшими мертвыми глазами таращился на небо. Второй скрючившись уткнулся головой в снег, да так и застыл в этой нелепой позе. Третий распластался совсем рядом с воронкой. Этому явно досталось больше остальных – лицо мертвеца было сильно опалено огнём и так обезображено, что, вероятно, и родная мать не узнала бы его без подсказки. Словом, зрелище удручающее.