Остров пропавших душ - стр. 31
– Нет. Все в порядке. Я должна это сделать. Я обещала. – Она смотрела из окна с холодным, деловым выражением лица, которое я видел у нее впервые.
– Не хочешь рассказать мне, что ты, черт возьми, имеешь в виду?
– Если спросишь, то расскажу, потому что обещала не врать. Но лучше не спрашивай. – Она склонила голову к плечу.
На зеленом указателе было написано, что до Оранжа осталось восемь миль.
– Ну что ж, – произнес я, – понятно.
Рокки положила руки на сумку и вздохнула. Весь этот почти плоский мир с кудзу[25], хилыми деревцами и темными болотами что-то для нее значил, так же как и для меня, и она смотрела из окна взглядом возвратившегося блудного сына. Пролетающий пейзаж притягивал нас, отбрасывая далеко в прошлое и вновь превращая нас в тех людей, которыми мы когда-то были.
Мы проехали по короткой главной улице, на которой располагалось несколько занюханных забегаловок, заправочная станция и сберегательная касса. Высокая, нескошенная трава.
– «Тэйсти Фриз», – неожиданно произнесла девушка. – Там мы все собирались.
Говорила она явно не со мной.
Плоская прерия простиралась до самого горизонта. То тут, то там на ней виднелись островки кустарников, рощицы деревьев, и отовсюду тянуло запахом аммиака. Воздух здесь такой чистый, что он собирает солнечный свет, как линза, и поэтому щуриться приходится даже глядя на землю. Пару раз девушка подсказала, где надо повернуть; домов становилось все меньше, и располагались они все дальше от дороги – полуразвалившиеся, прячущиеся в тени дубов и ив. В таком климате все живое жмется к тени, поэтому основной приметой глубокого юга является то, что все здесь, по крайней мере наполовину, спрятано в тень.
По ее указанию я повернул на юго-запад, в район лощин, заросших виноградом, и передвижных домов, траченных ржавчиной. Еще одна заправка пряталась за вывернутыми с корнем плитами фундамента, из которых были выдраны насосы. Стекла в ней были выбиты, и вся площадка почти полностью была захвачена кудзу и сорняками. Мы проехали мимо школьного футбольного поля и выехали за границы собственно города – на большом черном билборде, стоявшем рядом с дорогой, было написано белыми буквами, что ад уже совсем рядом.
В этом захолустье, когда мы миновали даже самые крохотные стоянки трейлеров, Рокки попросила меня остановиться в нескольких десятках ярдов от деревянной лачуги, стоявшей на опушке густых зарослей из перепутавшихся кустарников и дикой травы. Лачуга была пшеничного цвета – так она выгорела под палящим солнцем. По размерам эта халабуда была не больше старой охотничьей палатки. К одной из ее стен был прислонен проржавевший бак для нагрева воды, а из зарослей травы возвышался надувной виниловый клоун, весь покрытый плесенью. Весь дом был оплетен коричневым плющом, а одно из разбитых окон было заткнуто газетой. Рядом, на козлах, стоял полуразвалившийся «Шевроле». Козлы уже вросли в землю, и казалось, что поле медленно поглощает его. Рядом с кустарниковым лесом располагался покосившийся жестяной навес. Закрыт он был полуоторванной сетчатой дверью. Все вместе это выглядело как место, где байкеры тайно готовят метамфетамин