Остров предательства - стр. 8
Наконец в просветах между сваями показалась прибрежная полоса цвета жжёного сахара. Выше к острову лепились здания из золотистого песчаника, рядами взбиравшиеся к необъятной громаде Ковчега. Одни прижимались друг к дружке, как закадычные друзья, другие стояли наособицу, окружённые яркими цветами в горшках. И деревья – настоящие деревья – вымётывались из почвы, и не иссохшие и жалкие, как те, что росли в Городе, нет, это были пышные пальмы, склонявшиеся под тяжестью связок толстобоких волосатых кокосов. Они торчали между зданиями, а кое-где и сквозь здания, разметав черепичные крыши.
– Как красиво, – промолвила Элли.
– Это не значит, что здесь безопасно.
Плот прибило к берегу. Перед детьми стоял большой лаймово-зелёный дом. На ступенях крыльца сидела девчушка, жуя травинку.
– Вот видишь… здесь никто не хочет нас убить, – сказала Элли.
Сиф буркнул и уставился на девочку так, будто она могла припрятать гарпунное ружьё. Элли схватилась за мачту, чтобы подняться на ноги.
– Что будем делать с плотом?
– Я думаю, можно просто оставить его.
– Но что, если кто-нибудь его украдёт?
Они посмотрели на плот, в общем-то груду палок, перевязанных высохшими плетями винограда, и рассмеялись. Сложно было поверить, что они провели на злосчастной штуковине добрых три месяца. Они бросили Эллину подводную лодку, когда после первых же двух недель в море механизмы разъело солёной водой. Элли вздохнула, вспомнив о лодке, – это, вероятно, было её величайшее изобретение, пускай она и заработала только потому, что Враг починил её. Они оставили её на каменистом островке вместе с небольшой коллекцией инструментов и избранных книг, которые Элли захватила из Города. Теперь всё её имущество составляла надетая на ней одежда, содержимое карманов бушлата и сам бушлат: тускло-серые обноски, сшитые из лоскутов ткани и тюленьей шкуры. Несмотря на влажную жару, она натянула его, находя утешение в его привычной тяжести.
– Ты упаришься, – заметил Сиф.
Элли предостерегающе зыркнула на него, и Сиф понимающе кивнул. Надевая свой бушлат, Элли чувствовала себя практически изобретателем – как мать, а главное, это была броня между миром и тем страшным секретом, который она носила с собой повсюду.
– Вот, держи, – сказал Сиф, подбирая длинную отполированную деревянную жердь, которую они вытащили из штурвала подводной лодки. Элли недовольно уставилась на неё.
– Спасибо, – буркнула она, опираясь на трость, чтобы сойти с плота. Она повредила правую ногу в бегстве из Города три месяца тому назад. Нога никак не заживала, и Элли тревожилась мыслью, что это как-то связано с Врагом. Вскоре после того, как она поранилась, бог почти претворился внутри неё в свою материальную форму – а это убило бы её, не найди она способ остановить оного с помощью Сифа и своей верной подруги Анны.