Остров бесконечной любви - стр. 47

Сесилия не помнила никакого Деметрио.

– Он оставил мне в наследство эту гнусную попугаиху, которая трещит без умолку с утра до ночи.

Птица снова оживилась:

– Пим-пом, всех вон. Контру долой!

– Фиделина!!! – Вопль старухи разнесся по всему дому. – В один прекрасный день меня тоже ославят коммунисткой.

– Кто научил ее этим словечкам?

Сесилия помнила эту фразу, ее выкрикивали на острове, обличая тысячи беглецов, стремившихся укрыться в перуанском посольстве незадолго до Мариэльской переправы[19].

– Эта чертовка нахваталась из видео, которое привезли с Кубы. И всякий раз, как видит чужого, заводит свою шарманку.

– Пим-пом, всех вон…

– Ох, соседи меня сожгут живьем.

– У тебя тряпка найдется?

– Зачем?

– Да или нет?

– Найдется.

– Неси.

Старушка прошла в спальню и вернулась с отглаженной надушенной простыней. Сесилия развернула полотно и набросила на клетку. Крики прекратились.

– Мне такой метод не нравится, – нахмурилась хозяйка. – Это жестоко.

– Жестоко – это когда какая-то пичуга изводит людей.

Старушка только вздохнула:

– Хочешь кофе?

Женщины перебрались на кухню.

– Не понимаю, почему ты от нее не избавишься.

– Мне ее оставил Деметрио, – упрямо повторила старуха.

– Ничего страшного не случится, если ты ее кому-нибудь подаришь.

– Ну хорошо, я спрошу. Только придется подождать, пока он пожелает явиться, – я же не Дельфина.

Сесилия следила за кофе в джезве, но последняя фраза заставила ее насторожиться.

– Что-что?

– Была бы я Дельфиной, я могла бы позвать его прямо сейчас, чтобы узнать, что мне делать, но мне придется подождать.

Сесилия выпучила на тетушку глаза. Она никогда не сомневалась в медиумических способностях своей бабушки Дельфины: в ее семье о ней рассказывали немало достоверных историй. Но вот теперь она никак не могла сообразить, выжила ее собеседница из ума или нет.

– Я не свихнулась, – спокойно заявила Лоло. – Иногда я чувствую, как он бродит здесь поблизости.

Конец ознакомительного фрагмента.