Остракон и папирус - стр. 57
Капитан встретил его на полубаке.
Бросив мешок на палубный настил, Геродот вдохнул полной грудью утреннюю свежесть. Ночные тревоги невидимо стекали с него как жертвенная кровь с фартука жреца. Теперь рискованное предприятие казалось ему не таким уж безнадежным.
Внезапно кожаная занавесь рубки раскрылась, и на палубу выскользнула Поликрита. Саммеотка стояла с виноватой улыбкой, пока Геродот ошалело смотрел на нее. Потом он порывисто обнял любимую.
Харисий с усмешкой на лице отвернулся.
Эфес оглушал гвалтом.
Огромный бронзовый кабан щерил клыки с мраморного постамента в центре дейгмы. Сардины из утреннего улова еще трепыхались на телегах. Стерегущие товар возницы палками отгоняли назойливых чаек.
Зычные голоса купцов, скрип такелажа, крики ослов и шорох сотен сандалий по вымостке вплетались в мерный шум накатывающего на причалы прибоя, создавая неповторимую музыку порта.
С реки Каистр доносились глухие барабанные удары. Толпа впряженных в постромки рабов тянула в сторону Священной гавани длинную связку ошкуренных кедровых бревен.
За оптовым рынком высилась зеленая стена каштанов. Пахло рыбой, специями, дегтем и шерстью. В загоне безнадежно блеяли козы, потревоженные налетевшим с болот гнусом. Кудахтали куры, задиристо кричали бойцовые петухи.
Рыбак в скользком от слизи фартуке разделывал на камне тунца. Портовая шавка вертелась под ногами и беспричинно лаяла в надежде на требуху или рыбий хвост.
Из сухих доков доносился звон кузнечных молотов. Волы тянули к верфям повозки, нагруженные канатными бухтами, якорями, мешками пеньки, кожами… Над мачтами с болтающимся такелажем дрожали разноцветные вымпелы.
– Я вернусь в новолуние, – сообщил на прощанье Харисий. – Выгружу товар, потом повешу белый вымпел, будто готов для новых предложений… Буду ждать тебя до третьего дня растущей луны.
Попрощавшись с капитаном, Геродот и Поликрита направились к выгульному двору. Выбрав мула, Геродот повел его под уздцы. Путники с любопытством глазели по сторонам.
Вот справа от Портового проспекта на вершине горы Пион белеет храм Аполлона. По склонам разбросаны утопающие в зелени виллы. На соседнем холме Лепр высятся стены акрополя, за которыми виден фронтон кумирни Афины.
К стадиону и театру ведут широкие мощеные дороги. Набережные каналов украшены статуями. А дальше раскинулось сплошное море красных черепичных крыш до самых стен Артемисиона.
Белые мраморные колонны самого известного в Ионии храма словно парили над окружавшими Священный холм фруктовыми садами. Огибая Артемисион, Селинунт нес свои неспокойные мутные воды к заболоченной пойме Каистра.