Осторожные фантастические истории - стр. 9
Рыбалка все равно продолжалась – начали клевать ерши, подлещики и лещи с чебаками. Клев продолжался до двенадцати часов, и за это время мы заполнили все дно лодки. Но отец все не мог забыть поклевку на зелёный лук и изредка про себя ругался – такой большой рыбы ему не приходилось ловить, и он сожалел о том, что леска не выдержала веса этой рыбы.
В перерыве межу поклевками мы позавтракали, а когда клев прекратился, отец стал клевать своими носом. У меня тоже не клевало, а когда мне надоело оглядывать пруд с многочисленными островами и противоположный берег, я предложил сменить место и поплыть в заводь, где можно было поймать окуней, и если повезёт, то щуку.
Мы подняли якоря и поплыли за окунями. Солнце светило так, что я разделся и стал загорать. Мы заплыли в одну тихую заводь и наловили большое количество окуней на уху, а потом поплыли домой.
Отцу на следующий день было надо на работу, а я снова утром взял ключи от лодки, червяков, луку и поплыл на то место, где клюнула большая рыба, осьминог или акула. На все мои три удочки я поставил двухмиллиметровую лесу и был уверен, что ее никому не порвать, – если, конечно, мне не придётся тащить какой-либо трактор или паровоз…
Приплыв на место, я закинул все три удочки с луком и стал ждать. Через полчаса у меня клюнуло. Но так как все удочки были приколочены к лодке большими гвоздями, то утащить удочку этой рыбе не удалось. Вместо этого эта рыба сдвинула лодку с места и она, вспахивая дно своими якорями, стала двигаться к острову. Я сидел и смотрел на это фантастическое безобразие. О том, чтобы вытащить свою добычу, не могло быть и речи – раз она смогла сдвинуть лодку с якорями, то мне остаётся одно – ждать, когда она устанет и тогда вытащить ее на поверхность.
Лодка тихо подплыла к острову и остановилась. Я сразу вытянул оба якоря, обмотал просмоленной верёвкой один громадный валун на берегу, а потом стал тянуть за удочку. Кто там, в глубине, отчаянно сопротивлялся, но я был упорным удильщиком и знал, что рядом с островом мне бояться нечего – лодку, привязанную к большому гранитному валуну, было не сдвинуть ничем, – даже японским трактором.
После трех часов борьбы с моей добычей мне удалось выволочь ее к каменистому берегу острова. Это был, как я и предполагал, осьминог метра два величиной. Я удивленно смотрел на свою добычу и не верил своим глазам: – в нашем тихом пруду, кроме больших щук и лещей не водилось ни крокодилов, ни акул, а тем более осьминогов – обитателей морских глубин.
Тем не менее, он лежал на каменистой отмели, ослабевший от непрерывной борьбы в попытке остаться в глубине, смотрел на меня большим глазом и шевелил всеми своими щупальцами. Я уже представлял удивление всех рыбаков, когда покажу на лодочной станции свой улов. Но эту двухметровую добычу следовало пришибить каким-нибудь камнем, чтобы она не утопила мою лодку. На этом острове были только огромные гранитные валуны, а глыб и камней не было – они все лежали в воде, на каменистой отмели, и их надо было сначала достать, прежде чем кинуть в этого осьминога.