Осторожно, двери открываются - стр. 22
Парень закусил губу. Глупость. Конечно Таня сказала глупость. Вместо похвалы всегда кидает упрёки. Одного не понимает она – это не помогает. Как и её пальцы по его бёдрам. Не успокоит. По упругой коже они ведут туда и сюда незаметно, легко. Не права, конечно, как всегда. Голубые глаза опустились мимолётно вниз. На открытые девичьи розоватые губы и её бледные веки. Что она делает? Слепо водит по упругим бёдрам, забираясь под тонкие ткани. Сначала шорты, потом майка, а дальше что… Что-то ищет? Что она потеряла в его голой коже?
– Ты заметила, как мой прыжок стал лучше? Или…
– Да, лучше. Гораздо лучше, – Таня прервала речь. Соврала, чтобы не огорчать. Не продолжать диалог о танцах. Музыка Хачатуряна становится всё ближе и ближе к ней, она уже вот, почти внутри, у самых краёв по прежнему зияющей раны. Господи, музыка… Татьяна бы сейчас тоже могла продолжать как и Лёша – танцевать. Пальцы её всё ещё трогали его бёдра, настаивая начать и кончить нескоро. Не говорить, не дышать воздухом профессиональной болтовни. Забыть танцы, балет, побыстрее бы, прямо сейчас.
Стиснув зубы Лёша сжал её руки и резко убрал в сторону от себя.
– В экран посмотри и скажи, как? – он всегда был грубоват, когда Таня думала не в один такт с ним.
А ведь днём, на Никитской было уютней. Она забыть забыла глаза, тон голоса, дурацкие вопросы какого-то художника. Но там было что-то отличное от того, что сейчас. Словестная перепалка возникла из воздуха, как кульминация третьего акта, и возгласом Алексея – «что бы ты понимала в балете» всё закончилось. Он продолжил смотреть репетицию, а он всё ещё считала трещины в потолке. Молча. Мысли влюблённой танцовщицы унесло в ностальгию. К тем дням, где: среди летних пейзажей, закатов и сна под самое утро, был восторг преподавателей – девочка, не самых лучших внешних данных, сошла с питерской академии партнёршей к высокому парню, с призовыми местами на конкурсах. Ей не нужно было особых усилий, чтобы в каждом балетном па была исключительно точная техника. «Вагановская воспитанница, сразу видно» – говорили ей. Ему не стоило делать ничего вообще. Природа и династия постарались – «Мальчику грех с таким лицом и физическими данными не давать сольные партии». Идеальная пара, как вишня на низкокалорийном торте училища.
Пара осталась.
А сольные партии нет.
Ни у неё, ни у него.
Их спальная была заставлена большими и маленькими совместными фотографиями из разных постановок: «Ромео и Джульетта», «Снегурочка», «Жизель», «Щелкунчик». Всегда вместе, всегда рядом. Гордость хореографической академии. Иногда Таня ставила любимыйе фото на видное место и с гордостью улыбалась тем счастливым детям, что смотрели на неё. Редкими моментами она убирала их все за шкаф, чтобы не вспоминать.