Осторожно, двери открываются - стр. 24
– Лёш, я не хочу на неё смотреть, – Таня скукожилась, вцепившись его руку.
Её настырный тон страдал. Сколько можно не замечать, что несостоявшейся артистке со статусом инвалида не хочется обсуждать танцы. Никакие. Никогда. Больше ни за что. Смотреть на тех, кто сделал рывок, к цели. А она осталась далеко позади.
–… ему в пару поставили Глеба. Помнишь светленький такой? Он же был твоим партнёром в Вагановке? Так хорошо смотрятся вместе.
Танцоров переводят из одного театра в другой. Из города в город. Один за другим. Они чувствуют своими кончиками пальцев ног все по очереди сцену Большого театра. А ей остаётся об этом лишь слушать, стиснув зубы. Да нет, никто не виновен, что Танечке не дано это счастье – танцевать. Из всех танцоров мира никто не виноват, что теперь её образ жизни исключительно сидячий.
В партию вступили скрипки и, в конце концов, сердцу стало тяжело дышать. Таня, умоляющим взглядом, смотрела на Лёшу. Он просто ничего не понимал, его глаза застилал восторг по другим танцорам.
– Отнеси меня в ванную. Я хочу погреться, – девочка промямлила, упорно отворачиваясь от телевизора. Потянулась руками к шее своего парня. Уцепиться. Она не справлялась сама с собой и помощи в этом не просила, но, чтобы Лёша не видел приступы бывшей балерины, Таня быстро уезжала в ванную. Вода всегда успокоит.
***
Из зала на тебя обязательно посмотрит тот, кому ты танцуешь этот танец. Для кого ты стоишь и, превозмогая боль, меняешь позиции, смотря целенаправленно как учили – в никуда. В пустоту.
Юра складывал обычно пальцы по форме маленького окошка и, прищурив глаз, рассматривал объекты, уходящие верхушкой в небо. В пустоту. Грубые здания, несчастный вид, дух давно почивших эпох. В магазинах, офисах, метро он постоянно видел, с профессиональной художественной точки зрения, море несовершенств и точно знал как их можно было исправить.
Но это было никому не нужно.
Руки несостоявшегося архитектора теплом обдавал стаканчик зелёного чая из дорогого кафе и стаканчик с обыкновенным крепким американо из «Кээфси». Холодными пальцами парень водил по ёмкостям, чтобы согреться. В уголке на Моховой Юра неотрывно смотрел на яркую, кривую дыру в стене, которая выходила на улицу, – она обеспечивала ветру вольную прогулку по помещению, поэтому девушка-баристо незаметно для клиентов шмыгала носом. Довольно парень кивнул.
– Красивый арт-объект.
– Да, не всем он только понятен.
Посетитель оставил у кассы свои заказы, рюкзак и подошёл к стене, рассмаиривая пустоту словно под лупой. Как безумец он водил по дыре, раскрашил остатки глины. Существовал он так – пихал свой нос во все дизайнерские дела.