Остаюсь оптимистом - стр. 6
Вот протокол допроса Гопкало Пантелея Ефимовича:
«– Вы арестованы как участник контрреволюционной правотроцкистской организации. Признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?
– Не признаю себя виновным в этом. Никогда не состоял в контрреволюционной организации.
– Вы говорите неправду. Следствие располагает точными данными о том, что вы являетесь участником контрреволюционной правотроцкистской организации. Дайте правдивые показания по вопросу.
– Повторяю, что не был я участником контрреволюционной организации.
– Вы говорите ложь. Вас уличают ряд обвиняемых, проходящих по этому делу, в проводимой вами контрреволюционной деятельности. Следствие настаивает дать правдивые показания.
– Категорически отрицаю. Никакой контрреволюционной организации не знаю».
И далее следовала подпись деда. Сохранилось и обвинительное заключение, в котором ему вменялось в вину следующее:
«а) срывал уборку урожая колосовых, в результате чего создал условия для осыпания зерна. В целях уничтожения колхозного скотопоголовья искусственно сокращал кормовую базу путем распашки сенокосных угодий, в результате колхозный скот довел до истощения;
б) тормозил развитие стахановского движения в колхозе, практикуя гонения против стахановцев…
На основании изложенного обвиняется в антисоветской деятельности в том, что, являясь врагом ВКП(б) и Советской власти и будучи связан с участниками ликвидированной антисоветской правотроцкистской организации, по заданию последней проводил вредительскую подрывную работу в колхозе «Красный Октябрь», направленную на подрыв экономической мощи колхоза…»
Следствие по делу Пантелея Ефимовича Гопкало продолжалось четырнадцать месяцев. Закончили его в сентябре 1938 года и послали в Ставрополь. Какой-то чиновник прокуратуры черкнул на нем «с заключением согласен».
Но помощник прокурора края написал, что «не находит в деле Гопкало П.Е. оснований для квалификации его действия по статье 58, так как «причастность Гопкало к контрреволюционной организации материалами следствия не доказана». Он предложил переквалифицировать обвинение со статьи 58, означавшей в то время верный расстрел, на статью 109 – должностные преступления. Но тут началась чистка органов НКВД, начальник нашего райотдела застрелился, и в декабре 1938 года деда Пантелея освободили вообще. Он вернулся в Привольное и в 1939 году был вновь избран председателем колхоза.
Хорошо помню, как зимним вечером вернулся дед домой, как сели за струганный крестьянский стол самые близкие родственники, и дед Пантелей рассказал все, что с ним делали.