Оставаться собой - стр. 18
– Что вы делаете? – обращается к нему мама.
– Да вот, пришёл проверять, на двери замо́к, из трубы идёт дым, а внутри люди ходят.
Мы-то знали, что к нашему возвращению у Бушки будет готов самовар и гора толстых лепёшек, размером со сковороду и вкусных до обалдения. Мы все хором начали звать бабушек. Со стороны чёрного хода из-за до́ма появилась Лиду и смущённо объяснила, что прибежала соседка, заперла их на замо́к и убежала.
– Наверное, хотела спасти нас от вашего обхода, – засмеялась мама и пригласила пожарного пить с нами чай с лепёшками.
Так закончился этот инцидент ко всеобщему удовлетворению.
Весной 1947-го мама закончила институт, вышла замуж за одногруппника Ивана Антониновича Ливанова, которого я буду здесь называть Дед, и привезла его к нам в Рыбинск на смотрины. Лысый сорокалетний холостяк-однолюб весьма пожилого вида, который он, впрочем, сохранял неизменным ещё лет пятьдесят. Бушку он сразу полюбил, а с Лиду возникли весьма натянутые отношения, совершенно ясно, что из-за меня. Впрочем, меня эти дела не интересовали, потому что они привезли мне почитать только что изданную книгу «Два капитана» В. Каверина, и я с головой погрузился в удивительные приключения.
Провожали их на вокзале мы с Лиду. Я прижимал книжку к груди, надеясь её заначить. Дикая толпа осаждала общие вагоны, нам с Лиду и близко не подойти. К моему удивлению, Дед ловко ввинтился в неё, проник в вагон, появился в окне и запросто втащил маму внутрь через это окно. Поезд медленно тронулся, толпа рассосалась, Лиду выхватила у меня книгу, подбежала к окну и кинула её маме. Вот горе-то мне было!
ГЛАВА 3
ПЕТРОЗАВОДСК (КАРЕЛИЯ), МАРТ 1948 – МАРТ 1950
В 1945 году, почти в восьмилетнем возрасте, я пошёл в мужскую семилетнюю школу, расположенную в километре от нашего дома. Там же в третьем классе учился уже Кирилл и вся шпана и хулиганьё, о которых я писа́л в первой главе. Часть из них, в основном дылды-второгодники, оказались и в нашем классе. Учительница типовая, каких описывают в книжках и показывают в кино, меня она любила за способности и мою «сам с усамость». Слово «пионер» тогда у школьников было ругательным, прямо как в книге и фильме «Республика ШКИД», поэтому я через месяц вступил в пионеры, хотя было не положено, слишком рано; зимой создал звено, а к апрелю у нас в классе уже был отряд. Правда, пришлось пережить несколько трёпок от шпаны, так что почти две недели осенью меня до полпути к дому провожали по очереди учителя.
Хотя пай-мальчиком я не был никогда. Помню, бабу Лиду зачем-то вызвали вместе со мной к директору школы, бог знает, что я там натворил. Мы пришли к его кабинету, а в руке у меня почему-то было поджигало, это трубка, набитая головками спичек и снабжённая ударником в виде гвоздя на жёсткой резинке. Была перемена, народу вокруг немерено, директор вышел к нам из кабинета, и тут я жахнул из поджигала. Дикий грохот, немая сцена. Он обыскал меня всего, но так и не нашёл оружия, которое я продолжал сжимать в ладони левой руки. «Мистика, – сказал он, – идите отсюда». Мы с Лиду и ушли. Хотите верьте, хотите нет.