Особенная - стр. 2
Что-то подступает к горлу Карской. Ей тоже хочется заплакать… Что-то сдавило ей грудь. Нервы напряглись до крайности. Ожидание становится почти нестерпимым. Ее глаза с тревогой перебегают с одного вагона на другой, тревожно впиваются в каждое новое лицо, появляющееся на платформе.
– Да где же она? Где же? – бессвязно лепечут губы. – Её нет… Она не приехала… Со следующим поездом, значит? – и Карская готова уже бежать с расспросами по поводу прихода следующего поезда к стоящему неподалеку начальнику станции, готова расплакаться, как ребенок, но вдруг ее останавливает чей-то голос:
– Мама!
Карская вздрагивает, оборачивается с живостью девочки и во все глаза смотрит на ту, которая только что позвала ее.
Перед ней высокая, стройная девичья фигурка в сером платье. Из-под дорожной шляпы выглядывает красивое юное личико. Что-то бесконечно милое, близкое, родное видится в нем Карской…
Мария Александровна пытливо вглядывается в эти милые, дорогие ей черты, в большие яркие глаза девушки… И как будто теплая, сладкая волна разом захлестывает ее с головой…
– Лика! Моя девочка! – шепчет она в порыве счастья.
Глава II
– Так вот ты какая! Покажись! Дай мне посмотреть на тебя, – с восторженной гордостью говорит Мария Александровна, любуясь изящной фигуркой и прелестным личиком дочери.
– Ах, что я! Вот вы, мама, – прелесть! Если бы вы только знали, какая вы прелесть! – лепечет Лика, любящим взором лаская мать. – И подумать только, я – ваша дочка, – добавляет она с наивным детским простодушием.
И действительно, в своем радостном порыве моложавая Мария Александровна кажется старшей сестрой своей дочери. Сияющие глаза Карской ласково встречают горящий взгляд Лики.
– О-о! Наконец-то, моя деточка, я дождалась тебя!.. – шепчет она, нежно прижимая к себе девушку.
Град поцелуев служит ей ответом.
– Как ты узнала меня? – помолчав минуту, все с той же сияющей, радостной улыбкой спрашивает она дочь, в то время как обе они, крепко прижавшись друг к другу, направляются к выходу из вокзала.
– А ваш портрет, мама! Я с ним не расставалась ни на минуту… – серьезно, без улыбки отвечает Лика, и ее глаза загораются каким-то новым – тихим, глубоким – светом.
– Милая девочка! – ласково шепчет Карская. – Я боялась, что ты не узнаешь меня, и потому написала, что буду ждать у колокола.
– Ах, этого и не надо было! – горячо возразила Лика. – Я, как вышла из вагона, оглядела толпу и вдруг увидела: такая молодая, красивая… Чудесная!.. Ну, значит, моя мама!
И она нежно поднесла руку матери к своим губам.
– Лика, дитя мое, а твои вещи? – вдруг спохватилась Мария Александровна. – Я ведь не взяла с собой выездного, никого не взяла… Хотела первая увидеть мою девочку, одна увидеть, без посторонних, да! Я даже твоему папе… То есть отчиму… – запнулась она, – не позволила тебя встретить. Он только цветы прислал… Там, в карете.