Особенная - стр. 16
Лика села в жесткое кресло у стола и посмотрела на сестру. На Рен была та же короткая клетчатая юбка, что и вчера, но вчерашнюю блузку заменила другая, в виде матроски, выпущенной поверх пояса, очень широкая и удобная для гимнастики.
– Ты ежедневно делаешь гимнастику, Рен, каждое утро? – спросила Лика, чтобы как-нибудь прервать наступившее молчание.
– Каждый день, разумеется.
– И тебе это не скучно?
– Я не признаю этого слова, – серьезно и строго, наставительным тоном произнесла Ирина, – оно раз и навсегда изгнано из моего обихода, понимаешь? Скучать может разве только одна праздность. Когда же день заполнен, то нет ни времени, ни возможности скучать.
– Значит, ты вполне довольна своей жизнью, Рен? – помолчав немного, снова спросила сестру Лика.
– Я изменила бы весь ее строй, если бы она мне не пришлась по вкусу. Ведь от самого человека зависит возможность создать себе полезное и нужное существование, а для того чтобы достичь такового, необходимо прежде всего приобрести…
– Независимость от мнения других, – живо подсказала Лика, – не правда ли? Ты это хотела сказать?
– О, нет! Далеко не так громко! – усмехнулась Ирина. – Мы еще не дошли до этого. Надо приобрести метод, Лика. Понимаешь, метод! – и Рен приподняла свои белесоватые брови в знак важности произнесенного ею слова.
– Метод? – удивленно переспросила Лика.
– Ну да, то, что англичане так высоко ставят, и за что я так высоко ценю англичан. Именно метод – чтобы заполнять свой день важным для тебя самой делом, распределенным по периодам для заранее избранных тобой, нужных и полезных для тебя занятий…
– Полезных – для себя? Или для других? Я не совсем поняла тебя, – прервала ее Лика.
– Это что, экзамен? – проронила Рен, вскинув на нее свои холодные глаза.
– Ах, нет, извини, пожалуйста! – спохватилась младшая сестра. – Я вовсе не хотела тебя обидеть, прости Ириночка!
– Я и не обиделась, – хладнокровно ответила старшая. – Видишь ли, ты все это найдешь невозможным варварством и эгоизмом, как и мама, – тут Ирина поморщилась от усилия, вытягивая свою вооруженную тяжелой гирей руку, – но я отрицаю всяческую сентиментальность. Наша мама много занимается благотворительностью. Устраивает кружки, комитеты… Выискивает бедных… И вообще бурно проявляет свою так называемую филантропическую[10] активность. А мне все это кажется пустым времяпрепровождением. Каждый человек обязан только думать о себе самом. А помогать жить другому – значит делать его слабым, ничтожным и решительно неспособным к труду. Вот мое искреннее мнение об этой деятельности.