Основание - стр. 27

– Я предпочитаю, – поглядывая из-за плеча Томаса на трясущегося нищего, уточнил господин в шляпе, – чтобы друзья, как и прежде, называли меня Праэт. В самом деле, что дурного в имени моего древнего рода Герхардс?

– О! – с улыбкой прихватил его за широкий рукав Мор. – Прошу прощения, мой дорогой Праэт. Дело в том, что Эразм Роттердамский – это еще и дань уважения вашим личным заслугам.

– Стоит ли говорить, Томас, что заслуги в наше время, как дорогая карета – каждого из нас она везет, пока везет, а стоит ей свалиться с моста в реку, и уже никто не рвется тебя спасать. Так уж устроен мир, что, пока ты карабкаешься наверх, ты окружен льстецами, но стоит только оступиться и начать падать, как в тебя полетят камни, пущенные бывшими друзьями и соратниками.

– Согласен… Но что это может означать? – вдруг возмутился голландец. – Вот уже четверть часа, как должна начаться встреча с кардиналом. Вы думаете, его преосвященство мистер Уолси21 настолько занят? Бьюсь об заклад, именно сейчас у него незапланированная аудиенция с господом!

– Не богохульствуйте, Праэт, – Мор опасливо окинул взглядом пространство, прилегающее к южной стене собора. – Греческие речи, касающиеся бога, могут быть доступны йоркским «ушам». Лично я не думаю, что мой высокопоставленный тезка держит нас здесь так долго только для того, чтобы поиздеваться. Просто так принято – выждать. Сыр, мой дорогой друг, тоже должен созреть.

– Сыр, – тут же с улыбкой уточнил Гертсен, – может так созреть, что потом…

Вдруг небольшая, малозаметная дверца соборного подвала, находящаяся в двадцати шагах от них, открылась. Трясущийся «нищий» проворно перебрался в сторону, а из темного проема выглянула, морщась на свет, весьма упитанная физиономия священника. Едва только в поле его зрения попали уважаемые гости хозяина, диакон склонил голову, после чего его пышная, почти женская фигура ловко отплыла в сторону и замерла в покорном поклоне.

– Ну что же, – продолжая говорить на греческом, кивнул в сторону двери Герхардс, – вот и приглашают.

– О да, – согласился Мор, – только приглашают в подвал.

– Что с того? – весело спросил голландец. – Если учесть, что Йоркский собор – это храм господа нашего, то тогда и его подвал для нас, смертных, суть сады эдемские. Идем же, Томас, мы пришли сюда не на улице стоять.

Мор, войдя в нижние помещения собора, был расстроен. Но не тем, что местом встречи с архиепископом Йоркским, кардиналом Уолси выбраны лишь задворки этого величественного здания. Неординарный, глубоко верующий человек, настоящий патриот Англии, назначенный в августе текущего года советником короля, Томас Мор испытывал глубочайшее восхищение витражами работы Джона Торнтона Ковентри. Быть в Йорке и не увидеть их снова изнутри собора ему было неприятно.