Осквернитель - стр. 55
Отмахнувшись от невесть с чего нахлынувшей жалости к самому себе, я свернул в арку, срезал через уютный дворик и вышел прямиком на набережную Эверя. Студеный ветер с реки едва не сбивал с ног, пришлось пригнуться и чуть ли не бегом взбежать на мост. И там, уже на середине реки я вдруг поймал себя на желании перегнуться через каменное ограждение и посмотреть в черную воду.
Посмотреть, а быть может, подобно бесследно исчезавшим в реке снежинкам, ухнуть вниз и уйти на манившее безмятежным забытьем дно…
Приступ скрутил неожиданно сильно; приступ злой, неурочный и насквозь неправильный.
Скрипнув зубами, я опустился на одно колено и сунул за пазуху ладонь, словно в попытке удержать на месте то ли душу, то ли сердце.
Бездна, Бездна, я не твой!
Только начал бормотать короткую молитву, – и нечистые сразу отступили, затаились в ожидании нового удобного случая завладеть душой. Бесы прекрасно знали, что рано или поздно отыграются за все.
Рано или поздно – да, но не сейчас.
С усилием распрямившись, я переложил саквояж в левую руку и поспешил от греха подальше поскорее убраться с моста. Глубокая вода и зеркала действовали на меня угнетающе.
Дальше особо блуждать в незаметно подкравшихся потемках не пришлось. Только свернул с набережной – и впереди немедленно замаячила крыша аккуратного двухэтажного домика Берты, который так приглянулся девушке, что она даже слышать ничего не хотела о переселении в другое жилье. Впрочем, для того, кто большую часть жизни колесил в цирковых фургонах, за настоящий дворец мог сойти и этот скромный особняк.
Напоследок оглядевшись по сторонам, я уверенно распахнул калитку и прошел в небольшой дворик с присыпанным снежной крупкой цветником. Поднялся на крыльцо, брякнул медным кольцом и повернулся к ближайшему окну.
Там шевельнулась занавеска, потом послышался лязг дверных запоров.
– Заходи быстрей, дом выстудишь, – не слишком приветливо встретила меня Берта, зябко кутаясь в теплую шаль.
Я переступил через порог, задвинул засов и убрал плащ на вешалку.
– Ты одна? – спросил у подруги.
– Да, кухарку уже отпустила, – ответила та.
– А Леопольд?
– В своей комнате, читает.
Я попытался приобнять девушку, но она решительно высвободилась и поплотнее запахнула просторный домашний халат.
– Ты холодный, – обвиняюще заявила Берта и отправилась на кухню. – Святые, ну что за погода?
– Каждую зиму такая, – пожал я плечами и спросил: – Чай?
– Сделай и приходи в гостиную, – решила девушка и оставила меня в одиночестве.
Я поставил чайник на плиту растопленной печи, подождал, пока разогреется вода, наполнил кружки и долил заварки. Потом кинул в кипяток по апельсиновой корке и вышел в гостиную.