Осколки тени и света - стр. 20

Бусы удивительным образом всякий раз оказывались в разных местах. Я наугад дернула несколько узких выдвижных ящичков. В одном что-то брякнуло, я обрадовалась, отложила магфон и потянула. Ящик шел туго, открылся наполовину и оказался пуст, только клочок ткани. Бусы нашлись в соседнем.

Снова стучали в дверь.

Я вздрогнула, локтем сбросила магфон в полуоткрытый ящик, попыталась достать – рука внутрь пролезала, а с магфоном обратно никак. Дергала туда и сюда, расшатывая заевшие в пазах рейки, но получилось только закрыть.

В довершении всего я зацепилась бусами за ручку. Раздался треньк, цветные сферы дождем хлынули на пол, разбегаясь по углам, прячась под диваном и чайным столиком. У меня в ладони осталась только нитка и одна из бусин. Гранатовая. Эта мне не нравилась: внутри камня был изъян – трещина, похожая на узкий зрачок. Даже отверстие для нити, просверленное как раз по ней, не помогло. Наоборот, когда свет случайно соскальзывал внутрь, красная сфера как никогда начинала походить на чей-то глаз.

Собирать рассыпавшиеся бусины не было времени, потому что стук раздался снова, а я поняла: не выйду – дольше ждать Бернет не станет. Он и так рискует, встревая между мной и Холинами.

Быть по сему. Я хотела мелочь – у меня она есть. И нитка есть, чтобы повязать на шею и носить у сердца. Мама любила красное. Друза сердца дома тоже красная, пусть не такая, но похожая.

Выходя, я не удержалась. Обернулась.

Мигнули и погасли всегда горевшие фонари »домашнего» крыльца. Отсюда, с заднего двора, его было не видно, но стало темно. А мне – холодно.

Шел дождь. По слепым стеклам текло.

Прощай. Береги их, то, что от них осталось, потому что я не сумела.

Невыносимая тяжесть сдавила грудь. Нечем дышать...

8. Глава 8

Сейчас

Я захрипела, пытаясь втянуть хоть немного воздуха сквозь сведенные челюсти и к тяжести на груди прибавилась еще одна, придавившая мои руки к животу, потом так же сдавило ноги.

– Не дергайся, обуза, – каркнул надсаженный голос.

Надо мной был темный свод в алых перьях облаков и пятно лица.

А вот и спаситель за оплатой. Сейчас оприходует меня под закатным небом и бросит, или будет таскать с собой, как куклу для удовлетворения нужд, пока не надоем или не сдохну. Стоп. Закат? Рассвет же был.

Я прекратила вырываться, хотя дышать по-прежнему было нечем и голова начала словно разбухать. Щек и лба тут же коснулось влажное и липкое. Возя пальцем и бормоча под нос, бродяга продолжил пачкать мне лицо какой-то мерзостью. Остро сдавило виски, а потом все прекратилось. Рывком.

Я жадно вдохнула, захлебнулась и закашлялась, слезы хлынули, я дернулась оттереть глаза и получила по рукам, которые отпустили, но тут же прижали снова.