Осколки наших грез - стр. 3

Меня пробил печальный смешок.

– Какая уже разница, начальник?

Дешёвая кобура щёлкнула и гладкое дуло упёрлось в подбородок. Я без труда выкрал оружие и сделал себя мишенью – продолжал играть роль мученика.

«Червяк» не ожидал подобного и заметно растерялся. На глубоких складках выступил пот, сухие губы превратились в курагу.  

– Что не так, дядя? Вот он я – блестящая звезда на твоих сутулых плечах. Так стреляй. Чего же ты ждёшь?

Наши пальцы сомкнулись на обрезе. Ствол пуще вонзился в глотку.

– Секунда, и я верну тебя в божье лоно, сука. Но такой ли я дурак, что убив тебя, сделаю преступное одолжение?

– Ты спрашиваешь или размышляешь? Её-богу, не пойму.

Мужик убрал оружие и одновременно просиял в улыбке, наверняка имея козыри в кармане. Меня смущал его азарт.

– Нет, я не облегчу тебе жизнь. Ты будешь воровать мой воздух, пока я не узнаю правду. Мы уйдём отсюда на своих ногах, наверняка изрядно наболтавшись.

Он ослабил галстук, рассекретив завитки наколки. Следом я приметил шрамы на горбинке носа и отсутствие ментовского пафоса.

– Да кто ты, чёрт возьми, такой? – скривившись, бросил я.

– Твоё благополучие и бедствие в одном лице. И кем я стану, решать только тебе. Будь со мной честным, и я спасу твою шкуру.

– Вот как ты запел? Мне никто не указ, тем более такой как ты. Сажай, пытай, убей если хочешь, но слова из меня не вытянешь. Я вас, червей, на болте вертел. Продажные шестёрки. Псы блохастые. Мне проще к Дьяволу отправиться, чем делить с тобой метры. Вот такая ты падаль.

Мой ответ его не тронул. Он даже зазевал, когда искал мобильный.

– А ведь меня предупреждали, что будет сложно. Что ж, теперь мы умерим твой пыл, ты сам меня вынудил. Лови сердечное послание, залётка.

На чёрном экране мобильника проявились цифры, а после прозвучал встревоженный девичий голос. Это была Надя.

Сделай всё то, что они говорят. Пожалуйста, Матвей. Мне страшно.

Лава забурлила в венах. Я кинулся на мужчину, но тот вернул меня к стене. Неожиданная запись высосала силы, умертвив каждый мускул. Внутри я разбивался на осколки, а снаружи походил на бетонную статую.

– Давай без нервов, – прошипел он. – А то глянь, как лицо перекосило.

– Если с её головы хоть волосок упадёт, я тебя, гнида, на молекулы порежу, – я задыхался от ненависти, которой не испытывал прежде.

– А если не случиться? Что я получу взамен?

Я сжал челюсть, чувствуя, как острый коготь ковыряет свежую рану, и невзирая на боль проглотил наживку.

– Я всё расскажу. Всё, что потребуется. 

Тогда мне довелось увидеть самую омерзительную ухмылку.

– А вот это другой разговор. Молодец, Янковский. Держи конфетку.