Осколки наших грез - стр. 2

– Не ломай комедию, Янковский! Сдавайся! Бежать тебе некуда!

Кипяток слегка обжёг горло и ухнул в желудок, растекаясь по телу приятным теплом. Перед глазами возник перманентный образ матери с её красноречивым: «Печаль делает чай вкуснее, а улыбка – слаще…», но вскоре улетучился, вернув свинцовые оттенки реальности и боль в грудной клетке.

– Открывай, паршивец! И без глупостей там! Стрелять будем!

– Ага, сейчас только шнурки поглажу…   

Мне двадцать лет, шесть месяцев. Седьмого не настанет. Здесь, в однокомнатной квартире №366 на окраине элитного городка, будучи загнанным в ловушку зверьком, я впервые решил скоротать время с пользой – удариться в джаз. 

Мембрана патефона коснулась пластинки, собрав кудрявую нить, и слащавый голос красотки Монро заполонил комнату. Меня, уже лишённого каких-либо чувств, закружило в танце равнодушия. На секунду стало так спокойно, как бывает в тёплой утробе, либо погребной яме.

Баста, я больше не желаю быть карателем.  

 – Кончай театр! Все выходы заблокированы! Опомнись! Хуже будет! 

Из окон виднелись живописные сады с поющими фонтанами, пафосные террасы, увитые диким виноградом, ночное небо и свобода, что наспех таяла под звуки сирен.

Мне не нравилось это место. Никогда не нравилось. Как и его содержимое.

– Ломаем, парни! Он наверняка уже холодный!

Это был один из тех чёрных дней, когда следует разбить копилку с фортуной, будь я более предусмотрительным, но мне двадцать лет, шесть месяцев…

Дверная коробка разлетелась на куски. Родные стены перестали быть убежищем, а неизбежность ударила в затылок холодным прикладом.

– Попался, гадёныш!? – злорадно прозвучало где-то сверху. – Попался!

Я должен был сгореть от боли, но ничего не ощутил. Ноги сами подкосились в отрепетированной сцене. Лёжа на сыром полу, я принялся считать пылинки.

– Тебе конец, Янковский! – прорычал мужик, схватив меня за грудки и впечатав в стену. – Доигрался! Теперь купюрой не отмажешься!

– Будь со мной нежным, иначе маме расскажу, – издевательски проскулил я, отчего получил кулаком под дых. Во рту собрался сгусток желчи.  

– Шутить решил? Хорошо. Сейчас все вместе посмеёмся.

Его свистящее дыхание касалось лба, шершавые клешни сжимались на шее. Он не носил служебного обмундирования и походил на офисного червяка. Более того, возомнил себя героем, попросив бойцов убраться, чем крепко сглупил.

– Где они?! – прогремел он, разбрызгивая слюну.  

– Ты о своих ребятах? С чего мне знать?

Мужик встряхнул меня, заедая воздухом злость, но при этом смягчил тон.

– Хватит кривляться. Ты знаешь, о ком я. Где Лебедев? Где Сотниковы? Что ты сделал со своими дружками? Учти, я не стану церемониться. Выпущу молодые кишки и глазом не моргну. А после спишу на оборону.