Осколки детства - стр. 33
– Да.
– Он вернётся, обязательно, вот увидишь. Война кончится, и вернётся! – говорит он виновато.
Я никому не говорю об этой встрече. И утром, в школе, вспоминаю его шинель, перетянутую ремнями… Как жаль, что я так и не увидела тогда папу в военной форме!
– Светлана, повтори, что я сказала! – говорит Полина Павловна.
Я молчу. Ничего я не слышала, и это со мной не в первый раз.
– О чём ты думаешь? Долго я буду повторять свой вопрос?
– Я думала, когда кончится война.
В тот день я почему-то особенно спешила домой. И мама была дома!
– Мам, тебе дали выходной?
– Я сама себе устроила выходной, и, боюсь, не один.
– Доктор же сказал, тебе нельзя разговаривать! – У Вовки слёзы в голосе. – Мама попала под лошадь.
– Что?!
– Да, мама задумалась, и лошадь сбила её оглоблей. Доктор сказал, надо лежать, потому что потрясение мозга.
– Сотрясение, – поправляет мама.
Какой ужас! Довариваю суп, который Вовка готовил под мамину диктовку, иду за водой, стараюсь двигаться неслышно. Мне страшно, страшно!
Ночью не могу заснуть, лежу и смотрю, как поднимается пальто у мамы на боку. Когда на какую-то секунду оно не поднимается, я замираю, и у меня останавливается дыхание. Но вот мама вздыхает, и я вздыхаю вместе с ней.
Утром не иду в школу, мне это просто в голову не приходит. Варить суп не из чего, греть тоже нечего, мама вчера не была на работе.
– Сходи в училище, – говорит мама и объясняет мне дорогу.
И вот после уроков я иду с двумя кастрюльками в авоське, замполит велел давать мне мамин обед, пока она больна. Трамваи не ходят, город стоит заснеженный, скованный морозом.
С пустыми кастрюльками ещё ничего, идёшь и идёшь вдоль трамвайных путей, пока слева не вырастет красивое серое здание с часами. Если обед не закончился, сижу на лавке у столовой и жду, когда позовут. Мне щедро наливают полную кастрюлю жидкого супа, кладут два кусочка жёлтого от кукурузы хлеба, пшённую кашу с двумя биточками.
Выхожу из столовой бодро, но уже через полквартала кастрюли становятся тяжеленными, сетка больно режет руку, я боюсь поскользнуться и разлить этот драгоценный суп! Иногда меня нагоняет кто-то из ремесленников:
– Давай авоську!
Отдаю спокойно, в голову не приходит, что у меня могут отнять обед, хотя мама говорит, что мальчики всегда голодные.
Я иду рядом с парнем в форме, всего на какие-нибудь пять-шесть лет старше меня. Чаще всего мне помогают, если по дороге, я и за это благодарна, иногда чуть дальше, а потом возвращаются. Но если особенно повезёт и у маминых мальчиков нет занятий, меня провожают до самого дома. И приносят воды, и ругают маму за то, что она встаёт.