Ошибка оборотня - стр. 44
Это связь истинных. И у нас она очень сильная. Мы не были вместе ни разу, как мужчина и женщина, даже не целовались, а внутренние радары уже настроены друг на друга очень чутко. На подсознание завязаны.
Потому и трушу, боясь представлять последствия, если Торов догадается, как меня плющит, стоит подумать о его жене. А ну как решит вновь отдалиться, чтобы меня не ранить сильней?
Я же сдохну. Второго испытания на одиночество не выдержу. Сгорю в агонии.
Устав лежать на одном боку, переворачиваюсь на другой. Закрываю глаза, стараюсь расслабиться, но вместо этого лишь отсчитываю секунды.
Одна, две, десять… спи, Солана… двенадцать… тринадцать… спи-и-и… да какое там!
Рука сама собой тянется к телефону, нащупывает его и притягивает поближе. Распахиваю ресницы, чтобы просто убедиться, что никаких новых оповещений на телефон не приходило, и грустно выдыхаю.
Ничего. Пусто.
Значит, Джек еще занят.
Вновь закрываю глаза и пытаюсь провалиться в темный колодец сновидений. Прислушиваюсь к шелесту деревьев на улице, легкому завыванию осеннего холодного ветра, тихому скрипу половицы где-то в доме…
Тишина… расслабление… успокоение…
А-а-а-ааа…
Нет, так уснуть невозможно!
Может, какао поможет?
Выбираюсь из кровати, накидываю поверх майки и шорт халат, запахиваю его и подвязываю поясом. Игнорирую тапки и босиком спускаюсь на первый этаж в кухню. Не хочу шуметь и привлекать внимание. Не хочу вопросов. Хочу горячего молочно-шоколадного напитка и тишины.
То, что в пищеблоке может кто-то быть, не рассчитываю. И печалюсь, понимая, как ошиблась. Освещение из кухни однозначно говорит, что мне не везет побыть одной.
– О, привет, Солана, – Йен Мархов оборачивается, стоит вступить в полоску света, падающую в проем. – Тоже не спится?
– Угу, – киваю, стараясь не замечать ни пристального внимания, каким меня награждает помощник Цефа Вудова, отца Жани, ни интереса в глазах, блеснувших всполохами предвкушения, ни того, как затрепетали его ноздри, когда он глубже втянул воздух, ни довольной улыбки, растянувшейся на тонких губах.
Я знаю, что несколько лет назад Мархов обращался к моему отцу, прося у него официального разрешения за мной ухаживать, потому что, когда задал подобный вопрос мне, получил моментальный категоричный отказ.
От папы он тоже получил отказ и вроде как исчез с радаров, точнее, я уехала учиться, а он перестал преследовать. Но, судя по его довольному лицу и урчащим ноткам, проскакивающим в голосе, от идеи до меня добраться до конца не отказался.
– Составишь мне компанию за чашечкой кофе? – Мархов кивает на стол, где стоит тарелка с нарезанными бутербродами и большая чашка с дымящимся напитком. – Могу налить.