Ошибка Фаэтона. Книга первая. Цитадель - стр. 52
Эрнест Мартин довольно урчал, то и дело прикладывая платочек к толстым губам. Глаза его лучились довольством жизнью в её ближайшем окружении.
– Майкл, – наконец обрёл дар речи Мартин, – включи меня в фон. Из меня получится отличный второй план.
– Эрнест, я не могу так рисковать. Если я возьмусь за тебя, мне не хватит этого холста. Ты не вмещаешься в рамку. Но твоё пожелание я учту, когда мне понадобится контраст к чему-нибудь светлому и лёгкому.
– Ты злая русская лисица, Майкл, – отозвался Мартин, – Мой портрет мог бы прославить тебя.
– Леран, не обращай внимания на пьяниц. Они много шумят, но они безвредны, как домашние осы. Я впервые встречаю столь оригинальное лицо, – снизил силу и тембр голоса Майкл, – Потомок индейцев, – и вдруг с такими глазами, с таким волосом… Невероятно…
Он ещё что-то пробормотал и совсем ушёл в работу, уже ничего лишнего не замечая, сжав челюсти так, что заиграли желваки на скулах. У Эриксона же открылось второе дыхание, и он присоединился к Мартину, который трудился над столом всё ещё на дыхании первом, как и положено тренированному спортсмену. В тишине, прерываемой иногда замечаниями комиссара по поводу качества купленного Бартом мяса, прошло минут двадцать, когда раздался дверной звонок.
На звонок среагировал только Крамов. Он положил руки на колени, прислушался, потом поднялся и пошёл к двери. Не заглядывая в глазок и не спрашивая, кто явился, Майкл распахнул дверь и склонился в поклоне.
– Прошу, дорогие гости. Вам следовало бы поторопиться. Пока неутомимый Эрнест не уничтожил мой стол вместе с ножками. Он собирается бросить и их на сковородку.
Мартин и Эриксон переглянулись, встали и направились к двери, Леран присоединился к ним.
«Крамов прав, – подумал Леран, увидев вошедших, – люди интереснее любых картин». Перед ними стояли двое: маленькая изящная китаянка с весёлым строгим лицом и мужчина чуть повыше с таким же лицом, но без признаков веселья, в складчатом ярко-жёлтом плаще, скрывающем не только обувь, но и кисти рук.
– Лия! Как ты меня нашла? – Мартин приблизился к китаянке, одетой в строгий официальный костюм, наклонился и прикоснулся губами к её пухленькой жёлтой щеке.
– Ли, – жена Эрнеста, – негромко сказал Эриксон Лерану, – А тот в жёлтом, – её дядя, тибетский лама. Сегодня я перевыполнил обещание…
Ли рядом с могучим Мартином выглядела обиженной девочкой у ног непреклонного отца. «Замечательное сочетание, – с удовольствием решил Леран, – внешнее несовпадение скрывает внутреннюю гармонию».
Лама в ответ на приветствия наклонил голову и что-то прошептал, и Крамов пригласил всех за стол. Эриксон занялся его срочным переоборудованием. Узнав от Барта причину застолья, Ли скользнула взглядом по Лерану, скрывая любопытство; было понятно, что она заочно с ним знакома. Тибетский дядя смотрел куда-то между людьми, но Леран чувствовал всем телом, что является для ламы центром внимания, – будто прохладный ветерок, рождённый снежными вершинами, струился от него, обнимая Лерана. Видимо, поняв, что объект негласного наблюдения заметил его скрытое внимание, жёлтый монах повернул лицо к Крамову.