Осенний август - стр. 38
Полина тоже рано поняла, что у мальчиков есть что-то, чего она лишена. Мать способствовала укреплению этого чувства глубокомысленными обтекаемыми намеками. Она продолжала быть чем-то обиженной то ли на мужа, то ли на других мужчин. Полина на это негодовала, Вера же твердо решила развиваться и получить профессию, чтобы никто не мог упрекнуть ее невежестве или безделии. Мечты пока не обдумывали, как сделать это в имперской России и с каким шквалом критики придется столкнуться. При этом обе сестры Валевские умудрились уйти от грубого очернения всех мужчин только потому, что так устроено общество. Вера видела будущее в борьбе, но не экспрессивной и орущей, которая выставлялась напоказ, а в борьбе с собственными несовершенствами и незрелостью, с собственной врожденной слепотой, так присущей всем людям.
24
Шла Полина, непривычно для себя тихая, серая. Сквозь гудки отдаленных паровозов, по грязи и выбоинам. Шла долгие версты молчания на станцию за письмом, которого не было. Она, притягивающая столько мужчин своей экзотичностью и не церемонившаяся ни с одним…
Она возвращалась и вцеплялась пальцами в свои пышные волосы, выпрыскивая пряди, так старательно уложенные горничной. Полина по-прежнему постоянно разъезжала в столицу и обратно, шаталась по публичным лекциям и квартирам приятелей. Это было немодно у господствующего строя, но безмерно популярно у наиболее передовых слоев общества, поэтому не отвращало, а привлекало молодежь. Неистово любили, неистово жили и умирали, учились, смеялись. Эти удивительные люди не разменивались по мелочам, успевая все. Для них не было ничего страшнее обыденной жизни, тонущей в посредственности и шаблонности мышления. Хотя, как и любая организация, добивающихся каких-то целей, они были типичны, но иначе. Потому что такими вовсе не казались. Вера к ним себя не причисляла, поскольку в ее понимании она до них не дотягивала. Да и изматывало ее их вечное позерство, вечное напряжение, ни минуты остановки или покоя.
Каждый миг в каждом углу Полина ждала. И он действительно появился. Строгий, насмешливый, темно-обаятельный…
Он вышел на аскетичную, по моде и ожиданиям, сцену, стал говорить что-то типичное для тех собраний… для людей, которые подбадривали друг друга за мысли одинаковые и гнали, бушуя, несогласных. При этом он смотрел только на нее одну. Буравил глазами, издевался, орал, соблазнял.
Он был паталогически умен и как никто владел публикой. Полина чувствовала, насколько едина с толпой, и это заливало ее восторгом, благоговением, умиротворенностью и желанием действовать. Бить. Хлестать. Кричать.